 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
63
возможной сложностью его. Это — постоянная методологическая ошибка, от которой
не уберегаются и самые талантливые исследователи нашей старины. Поясним это
примерами на рассматриваемом случае.
Остатки родового быта.
Родовой быт, говорят нам, уже не существовал на Руси накануне политического
объединения славянства. Так говорил в свое время Аксаков, так говорил в недавнее
времена Ключевский. Как на доказательство разрушения родовых союзов указывали на
наше древнейшее наследственное право, как оно отразилось в договорах Олега и Игоря
с греками и в Русской Правде. «Уже в Олеговом договоре с греками, — говорит
Ключевский, — наследование по завещанию является господствующим среди Руси.
Это, как известно, не служит доказательством свежести и крепости родового союза».
Ключевский указывал далее, что и порядок наследования без завещания по договорам с
греками и в Русской Правде свидетельствует о том же: имущество переходит к своим,
т. е. к семье в тесном смысле, к сыновьям, а при неимении их — к дочерям, и только
при неимении своих переходит «к малым ближикам», т. е. боковой родне, братьям и
племянникам. У князей,— замечает названный автор, — «родственные отношения по
женской линии не только ставятся наравне с отношениями по мужской линии, но даже
иногда как будто бы берут над ними перевес». «Итак, — заключает он, —расселение
восточных славян по русской равнине сопровождалось юридическим разрушением
родового союза».
На мой взгляд, это утверждение страдает двумя недостатками. Во-первых, оно
исходит из чисто схематического представления о роде как субъекте права соб-
ственности, представления выработанного главным образом при наблюдениях над
переживаниями родового быта у греков и римлян. Как показывают наблюдения над
пережитками родового быта у славян, к славянскому роду совершенно неприменимо
это схематическое представление: и при общем родовом владении и пользовании
каждый член рода считался субъектом права собственности в известной доле, которой
в известных случаях он мог распоряжаться по своей воле. Это во-первых. Во-вторых,
если даже подмеченные явления и служат признаками разрушения родового союза, то
нельзя обобщать их в такой мере, в какой сделано это Ключевским. По договорам с
греками, по Русской Правде, по княжеским отношениям нельзя умозаключать о том,
как обстояло дело с родовыми союзами в народной массе. Договоры с греками
отражают те юридические отношения, какие существовали в городском, торговом
классе, ибо договоры разумеют именно торговую русь, ездившую в Царьград. В
торговых городах родовой строй действительно мог очень рано разложиться, ибо такие
города по самому происхождению своему были скопищами разного люда,
сошедшегося с разных сторон, между прочим и из Скандинавии. Точно так же и
указываемая статья Русской Правды говорит о порядке наследования, существовавшем
в верхах общества в княжеской дружине. Но то, что существует на верхах общества, не
непременно существует и на низах, в народной массе. В народной массе в различных
местностях родовые союзы могли еще оставаться в полной силе и неприкосновенности.
Это предложение можно подтвердить как общими соображениями, так и некоторыми
фактами более позднего времени.
При своем расселении славяне, в силу естественных условий страны и своих
промышленных занятий, должны были разбрасываться по стране мелкими поселками.
Ключевский справедливо указал, что при таком расселении должны были нередко
порываться установившиеся родовые связи. Но вместе с тем — добавим от себя, —
должны были нарождаться и новые: семьи, отделившиеся от родов, с течением времени
ведь размножались, сами превращались в роды. У этих разросшихся семей много было
причин жить вместе и сообща действовать. Вместе легче было обороняться от любого
зверя, от чужого человека; вместе легче было теребить пашню из-под леса, сообща