 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
40
спускают ее с плеч, пока сама не свалится лохмотьями. Голову покрывают меховыми
шапками с опушкой и свои волосатые ноги обертывают козлиной шкурой. Такая обувь,
конечно, затрудняет ходьбу, от чего они вообще неспособны сражаться на ногах,
пешими. Зато на своих лошадях, нескладных, но крепких, они точно прикованы;
исправляют на их спинах всякого рода дела, иногда сидя по-женски. День и ночь они
живут на лошади, на ней продают и покупают; так и спят, прилегши только к
сухопарой шее своего коня, и грезят там преспокойно. На лошадях же они рассуждают
сообща о всяких своих делах. Царской власти они не знают, но подчиняются
избранным вождям». Рассказав о стремительности их нападения, о меткости их
стрельбы и о ловкости в накидывании арканов, Аммиан Марцеллин продолжает:
«хлебопашеством гунны не занимаются и никто из них не дотрагивается до плуга. Все
они, без крова, без отчизны, без всякой привычки к оседлому быту, блуждают в
пространстве, как будто все бегут дальше, перевозя за собой свои повозки, где их жены
работают им одежду, родят и воспитывают их детей... Непостоянные и вероломные в
договорах, гунны тотчас же переменяют свой образ действий, как скоро почуют, где
прибыль: они не больше зверей понимают, что честно и что бесчестно. Самый разговор
они ведут двусмысленно и загадочно. Никакая религия не связывает их ничем. Они ни
во что не верят и поклоняются только одному золоту. Нравы их так непостоянны и
сварливы, что в один и тот же день они без всякого повода и ссорятся, и мирятся».
Аттила и его стан.
Римляне платили им ежегодную дань, чтобы они не нападали на пределы империи.
Но это, однако, не всегда гарантировало от нападений варваров. Нападения эти
участились в особенности с той поры, когда вождем гуннов стал Аттила. Он несколько
раз из-за Дуная навещал со своими полчищами области восточной империи и страшно
опустошал их. Между прочим грозил он этим областям войной и в 448 году. Чтобы
предотвратить беду византийский двор снарядил к Аттиле посольство с богатыми
дарами и с просьбой о мире. В составе этого посольства был Приск, который и
составил чрезвычайно любопытное описание своего путешествия в стан Аттилы и
сообщил некоторые данные о гуннах.
Аттила встретил посольство недалеко от Дуная, на левом берегу его. Послы
последовали за ним далее на север в его резиденцию. На пути им пришлось пере-
правляться через несколько значительных рек. Их перевозили береговые жители на
лодках однодеревках и на плотах. В селениях отпускали им в пищу вместо пшеницы —
просо, вместо вина так называемый у туземцев медос. Служители послов получали то
же просо и питье, добываемое из ячменя, которое варвары называют камос. «Переехав
через некоторые реки, — продолжает Приск, — мы прибыли в одно огромное селение,
в котором был дворец Аттилы. Этот дворец, как уверяли нас, был великолепнее всех
дворцов, какие имел Аттила в других местах. Он был построен из бревен и досок,
искусно вытесанных, и обнесен деревянной оградой, более служащей к украшению,
нежели к защите... Внутри ограды было много домов; одни выстроены из досок,
красиво соединенных, с резной работой, другие из тесанных и выровненных бревен,
вставленных в брусья, образующие круг». «Аттила, — по словам Приска, — был мал
ростом, грудь у него была широкая, голова большая, маленькие глазки, борода редкая,
волосы с проседью; был он черен и курнос, как и вся его порода».
Распадение державы Аттилы; болгары и авары в южных степях восточной
Европы.
Аттила после посещения Приска прожил только пять лет. Иорнанд рассказывает, что
по смерти Аттилы на его могиле по обычаю гуннов, был великий пир, называемый по
местному страва. Гунны воспевали славу и подвиги умершего и много пили. Они
предавались попеременно противоположным чувствам, и в печальный обряд