 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
228
управление после семнадцати лет боярского произвола и всяческих злоупотреблений.
Из речи, произнесенной царем на соборе 1551 года, видно, что в предыдущее лето
состоялось собрание, на котором царь и бояре били челом высшему духовенству «о
своем согрешении» и получили от него прощение в своих винах и благословение, —
после чего царь со своей стороны бояр своих в прежних винах пожаловал, и простил, и
завещал им со всеми христианами своего царства во всяких прежних делах помириться
на срок; «и бояре мои все и приказные люди и кормленщики, — говорил царь, — со
всеми землями помирилися во всяких делех». Тогда же царь благословился у
духовенства исправить судебник, какова работа и была выполнена уже в июне 1550
года. Из всех этих указаний явствует, что в 1550 году было торжественное собрание
боярской думы, освященного собора, бояр, кормленщиков и приказных людей и, быть
может, также земских людей, на котором состоялось всеобщее примирение и
постановление об исправлении судебника. В следующем году собирался «собор» для
упорядочения церковных дел. Но этот собор по составу своему не был чисто
церковным: на нем присутствовали также и бояре, и воины. Наконец, в 1566 году царь
совещался со всем освященным собором, со всеми боярами и приказными людьми, с
князьями, детьми боярскими и со служилыми людьми, с гостями, купцами и торговыми
людьми по вопросу о том, продолжать ли войну с Литвой или мириться на
предложенных условиях. Члены собора приговорили, что царю и великому князю
городов Ливонской земли польскому королю «никак не поступитися и за то крепко
стояти».
Под мнениями, поданными на соборе разными чинами, поставлены подписи,
вследствие чего является возможным детально представить себе состав собора 1566
года. Из 374 членов собора 32 лица, оказывается, были духовные, 29 человек —
думные люди, 33 приказных, 97 дворян первой статьи, 99 дворян и детей боярских
второй статьи, 3 торопецких и 6 луцких помещиков, 41 человек торговых людей
москвичей и 22 «смольнян». Сличив имена дворян первой и второй статьи с «тысячной
книгой», т. е. со списком дворян и детей боярских, размещенных под Москвой и
составивших чин «московских дворян», исследователи (Ключевский и Клочков)
пришли к заключению, что привлеченные на собор дворяне были преимущественно те
лица, которые были командирами дворянских полков и сотен, начальствующими
лицами, исполнявшими военные и гражданские поручения правительства. А так как и
из среды торгово-промышленного класса были привлечены преимущественно те лица,
из среды которых рекрутировались финансовые агенты правительства — различные
таможенные, кабацкие и другие головы (под «смольнянами» исследователи
подразумевают московских же купцов, ведших торговлю с западом через Смоленск), то
и собор 1566 года представляется совещанием правительства со своими собственными
агентами, явившимися на собор по своему общественному и государственному
положению, но отнюдь не по доверию и выбору избирателей. Ключевский
распространяет этот вывод и на последующие соборы XVI века — 1584 и 1598 годов,
хотя этому противоречит избирательное значение этих соборов и упоминание о
выборных дворянах из городов на соборе 1598 года. Само собой разумеется, что еще с
меньшей уверенностью можно распространить эти выводы на соборы 1550 и 1551 го-
дов, состав которых смутно намечается в источниках.
Но, если начало выборного представительства и было совершенно чуждо
организации земских соборов XVI века, все же земский собор по понятиям того
времени представляет собой землю, государство; отсюда и наименование его
вселенским. Это представительство осуществлялось не уполномоченными общества, а
его высшими классами, правящими кругами, из среды которых преимущественно
набирались должностные лица как по центральному, так и по местному управлению.