 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
217
Последние стали созывать на свои поместья крестьян, заманивая их подмогой и ссудой
на обзаведение и различными льготами. Все это должно было вызвать усиленный отлив
крестьян из черных волостей. Но это было невыгодно как для казны, так и для самих
черных крестьян. Поэтому устанавливается правило, что черные крестьяне-
старожильцы, издавна владеющие своими вытями и тянущие тягло, не могут покидать
своих участков, не поставив заместо себя тяглецов. В половине XVI века крестьяне-
старожильцы во всех черных волостях являются прикрепленными к своему тяглу, и в
уставной, например, Важской грамоте 1552 года читаем: «старых им тяглецов крестьян
из-за монастырей выводить назад бессрочно и беспошлинно». Этот закрепительный
процесс охватил наряду с черными крестьянами и дворцовых, которые всегда стояли
близко к черным.
С увеличением государственной территории и ростом поместного землевладения,
опасность лишиться крестьян, а с ними и дохода, стала угрожать и церковным
именьям, и вотчинам князей, бояр и других служилых людей. Владельцы стали
принимать против этого меры. Прежде всего они стали выхлопатывать у правительства
специальные грамоты о невыпуске крестьян, грамоты, гласившие обыкновенно: «а
которые люди живут в их селах и нынече, и яз, князь великий, не велел тех людей
пущати прочь». Такие распоряжения правительство стало делать относительно
крестьян-старожильцев в церковных и частных именьях. Раз оно прикрепляло к тяглу
своих старожильцев крестьян, то элементарная справедливость требовала того же
самого и относительно церковных и частновладельческих крестьян, и, вероятно, на
этом и основывали свои домогательства в отношении крестьян частные владельцы и
церковные учреждения. Кроме того, сплошь и рядом правительство прямо заин-
тересовано было в прикреплении крестьян к тяглу в частных или церковных именьях.
Ведь эти крестьяне не только платили оброк своим владельцам и служили им своим
«издельем», т. е. барщинным трудом, но платили подати в казну и отправляли
различные государственные повинности. Естественно, что в интересах исправного
поступления податей и отправления государственных повинностей правительство
должно было заботиться о полноте крестьянских общин в церковных и частных
именьях, как и в своих доменах.
Наконец, не нужно забывать и того, что крестьяне своим трудом содержали
вотчинника, который в XVI веке обложен был военной повинностью. Значит, и с этой
стороны правительство заинтересовано было в сохранении крестьян его именья. Мы
видели уже, какие меры оно принимало для удержания вотчин в руках служилых
людей. Прикрепление крестьян в этих вотчинах было только дополнительной мерой,
частным проявлением общей покровительственной политики правительства в
отношении к вотчинам.
Прикрепление крестьян перехожих.
Другим путем совершалось прикрепление крестьян перехожих, обрабатывавших
свои участки по договору с волостью или владельцами, а также безвытных,
обрабатывавших земли по частным условиям с отдельными тяглецами, их подсуседков,
половников, казаков, а также бобылей, занимавших дворы, но не пахотные участки.
Эти категории крестьян de jure могли свободно уходить из волостей и
частновладельческих вотчин. К ним относились и все крестьяне, не записанные в тягло,
братья, племянники и другие родственники тяглецов. Относительно крестьян, бравших
тягло по условию с волостью или владельцем, судебники установили только правило,
чтобы отказ их и уход из волости или села совершался один раз в году, и притом по
уплате пожилого, т. е. квартирной платы. «А христианам отказыватися из волости и из
села в село, — гласил судебник Ивана III, — один срок в году, за неделю до Юрьева
дня осеннего и за неделю после Юрьева дня осеннего; дворы пожилые платят в полех
за двор рубль, а в лесех полтина». Судебник Ивана IV повторил эту статью и только