 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
166
особенно высокого достоинства умственную пищу читающей русской публике того
времени. Большей частью она направляла помыслы русских людей на вопросы
загробной жизни и приготовления к ней, причем трактовала их нередко наивно грубо.
В этом отношении особенно заслуживает внимания послание архиепископа Новгородс-
кого Василия к Тверскому епископу Федору по вопросу об аде и рае. Об этом много
говорили в то время (половина XIV века) в Твери. Епископ Федор учил свою паству,
что рай, где жил Адам, более не существует. Василий опровергает его выдержками из
разных апокрифических сказаний о рае на Востоке (пустынник Макарий жил всего в
двадцати поприщах от рая, а Евфросин даже принес оттуда три целебных яблока) и
приводит рассказ «своих детей новгородцев», которые видели ад на дышущем море и
рай за горой, где написан был Деисус (Спаситель с Богородицей и Иоанном Крестите-
лем) «лазорем чудным»; за горой был свет великий и слышались голоса ликования. Так
как истекала седьмая тысяча лет от сотворения мира, то русских книжников стала
угнетать мысль о надвигающейся кончине мира, и они, в свою очередь, стали угнетать
ею простецов. Сам митрополит Киприан писал в своих посланиях: «ныне последнее
время и летам скончание приходит и конец веку сему; бес же вельми рыкает, хотя всех
поглотити». К этому бесу, к его козням и проискам, к борьбе с ними, направляли
воображение русских людей и разные поучения, дававшие наставления, как успешно
бороться с ним, и жития святых подвижников, русских пустынножителей, которые
давали необходимые иллюстрации, примеры борьбы. В качестве наиболее
действенных средств предлагались евангельские — посты и молитва, умерщвление
плоти, подавление страстей и непрерывное богомыслие. Не все, однако, в состоянии
были пользоваться такими трудными средствами и искали средств попроще и
доступнее. В качестве этих средств служили различные гадальные книги —
волховники, колядники, воронограи, сонники и т. д.
Ересь стригольников.
Но как ни скудна была сама по себе умственная пища, которой питались русские
люди удельной эпохи, все же по временам пробуждалась в них сильная критическая
мысль. В этом отношении в высокой степени интересное и поучительное явление
представляет то духовное течение, которое привело к образованию ереси так
называемых стригольников.
Ересь стригольников имела свою историю, подготовлялась и развивалась
постепенно, с самого начала удельной эпохи. В русской церкви по примеру греческой
установился обычай брать плату за совершение таинства священства, как и за
совершение других таинств. И вот совесть некоторых русских людей уже в XIII веке
стала возмущаться этим обычаем и сопряженными с ним злоупотреблениями. На
Владимирском соборе 1274 года митрополит Кирилл принял меры против
злоупотреблений, но не отменил самого обычая. Он предписал, чтобы во всех
епархиях за поставление во священники и дьяконы брали столько же, сколько он брал в
митрополии, по 7 гривен за поповство и дьяконство вместе. Эту практику продолжали
и его преемники, между прочим св. Петр. Но тверской епископ Андрей не мог прими-
риться с таким порядком, который показался ему симонией, и принес на митрополита
жалобу константинопольскому патриарху. Патриарх прислал клирика, который нашел,
что митрополит не берет ничего лишнего, а только то, что ему полагается по обычаю.
Андрей не поверил в законность такого обычая и отправил в Константинополь монаха
Акиндина для получения разъяснений от патриарха непосредственно. Греки по обычаю
слукавили. У них самих была в полном ходу плата за поставление (иперпир). Но они,
не желая сталкиваться с канонами, запрещающими брать мзду за посвящение, нашли
выход в том, что стали рассматривать эту плату, не как таковую, а как вознаграждение
клирошан патриарха или епископа за протори и убытки, понесенные при посвящении.
Наивному тверскому монаху, простодушно спрашивавшему о плате за поставление