 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
121
люди и для покойной, сладкой жизни. Послания укоряют монахов, которые милуют
свое тело, часто меняют платье, под предлогом праздников учреждают особую трапезу
с пивом и долго сидят за нею, ищут над старейшими взять свою волю, собираются
вместе не Бога ради, не для того, чтобы рассуждать о пользе, но для яростных споров,
для бесстыдных нападений на эконома и келаря, устраивают в монастырях пиры, на
которые собираются мужчины и женщины и т. д.
Все это в общей сложности убеждает, что общехристианские представления и
аскетическая идеи, вошедшие в духовный оборот русского общества, были только
известными идеалами его верхнего слоя, его интеллигенции, идеалами, которым далеко
не соответствовала русская действительность того времени. То же самое приходится
сказать и о национальной идее, которой проникнуты литературные произведения
эпохи. Эта национальная идея, одушевлявшая писателей, отдельных князей вроде
«доброго страдальца за Русскую землю» Владимира Мономаха и его сына Мстислава,
в общем мало определяла деяния как князей, так и местных обществ. В жизни над этой
идеей возвышались партикуляризм, своекорыстие князей и местных обществ. «Слово о
полку Игореве», одушевленное национальной идеей, и представляет поэтическую
элегию, выражающую скорбь от полного несоответствия тогдашней русской
действительности с национальным идеалом. В художественных образах певца «Слова о
полку Игореве» страдает от этого несоответствия либо вся Русская земля, по которой
тоска разлилась, либо Киев, который «вестона тугою», либо великий князь Киевский,
который роняет золотые слова, со слезами смешанные. Причина этой скорби все одна
и та же: усобица князей парализовала успехи в борьбе с погаными; князья начали про
малое «се великое» говорить, ковать сами на себя крамолу, а поганые со всех сторон
стали приходить с победами на землю русскую, стали уже брать дань «по беле от
двора».
Певец «Слова о полку Игореве» оказался в известном смысле пророком.
Высокое национальное чувство, которым одушевлено было мыслящее общество Киевс-
кой Руси, оказалось лишенным жизненного фундамента в виде надлежащей
государственной организации, настроения правителей и широких общественных кру-
гов, и потому не спасло Русь от новой победы поганых, которые не в воображении уже
поэта, а в действительности обложили всех русских людей данью, и не с двора, а с
каждой головы.
* * *
Пособия:
Д. И. Иловайский. История России. Т. 1. 2-е изд. М., 1906.
Е. Е. Голубинский. История русской церкви. Т. 1, половины 1-я и 2-я. М., 1901; 1904. 2-е изд.
Н. Д. Полонская. Историко-культурный атлас по русской истории. Вып. 1. Киев, 1913.
Н. П. Кондаков, И. И. Толстой. Русские древности в памятниках искусства. Вып. 5- 6.
И. Грабарь. История русского искусства. Т. 1.
М. Н. Сперанский. История древней русской литературы. 2-е изд. М., 1914.