 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
60
органическое из неорганического под влиянием естественных факторов. Так сложилась концепция
самозарождения живого из неживого. Например, согласно учению Анаксимандра, живые существа
образуются из апейрона по тем же законам, что и вещи неорганической природы. Он считал, что
животные родились первоначально из влаги и земли, нагретых солнцем. Первые животные были
покрыты чешуей, но, достигнув зрелости, они вышли на сушу, чешуя их лопнула, и, свободившись от
нее, они начали вести свойственный каждому из них образ жизни. Все виды животных возникли
независимо друг от друга. Здесь, в древней натурфилософии еще нет идеи генетической связи между
видами, представления об историческом развитии животного мира. Правда, в отношении человека
Анаксимандр, по-видимому, уже допускал возможность его происхождения от организмов другого
вида.
Еще более обстоятельная теория происхождения живого была создана Эмпедоклом, с именем
которого связывают первую догадку о том, что существуют ископаемые остатки вымерших
организмов. Биологические воззрения Эмпедокла были тесно связаны с его философией. Он исходил
из существования четырех элементов («стихий») мира (огонь, воздух, вода и земля), каждый из
которых состоит из вечных частиц, способных вступать во взаимодействие друг с другом, и двух
«сил» — Любви и Вражды, которые соединяют (Любовь) или разъединяют (Вражда) разрозненные
частицы. Эти две силы — двигатели всех процессов во Вселенной.
Возникновение живых существ Эмпедокл представлял себе так. Жизнь началась на нашей планете
еще до того, как народилось Солнце. В ту дальнюю, досолнечную пору землю непрерывно орошали
обильные дожди. Поверхность Земли превратилась в тинообразную массу. Из недр Земли, которая
содержит внутренний огонь, наружу периодически прорывался огонь, который поднимал вверх комья
тины, принимавшей различную форму. В этом взаимодействии земли, воды, воздуха и огня
создавались сперва растения — предшественники и предтечи подлинных живых существ. А со
временем стали появляться и сами эти животные формы. Но это были причудливые существа. По
сути, это были даже не животные существа, которые мы знаем, а лишь их отдельные обрывки, части,
органы. Эмпедокл рисует прямо-таки сюрреалистическую картину биогенеза: «Головы выходили без
шеи, двигались руки без плеч, очи блуждали без лбов».
Но влекомые силой Любви, все эти органы, беспорядочно носясь в пространстве, как попало
соединяясь друг с другом, образовывали самые различные уродливые создания, большинство из
которых были нежизнеспособными и недолговечными. Велением Вражды всем несовершенным и
неприспособленным формам суждено было со временем погибнуть. Остались лишь немногие
целесообразно устроенные организмы, которые могли питаться и размножаться. Эти гармоничные
целесообразные организмы стали размножаться половым путем и тем самым сохранились до наших
дней.
При всей примитивности этой картины, нельзя не отметить в ней рациональных представлений,
гениально предвосхищавших дарвиновскую идею естественного отбора. И у Эмпедокла и у Дарвина
решающая роль принадлежит случаю и отрицается телеологизм — принцип целесообразной
направленности органического развития. Несмотря на свою примитивность, первые исторические
формы концепции самозарождения сыграли свою прогрессивную роль в борьбе с креационизмом.
Питание и рост живых организмов Эмпедокл объяснял стремлением частиц стихий соединиться с
себе подобными. Главную роль в организме, по его мнению, играет кровь. Чем больше в органе крови
— тем он важнее. При умеренном охлаждении крови наступает сон, при сильном ее охлаждении —
смерть. Душа умирает вместе с телом. Любопытно, что Эмпедокл, например, считал, что слух зависит
от напора воздуха на ушной хрящ, который, словно колокольчик, колеблется под напором воздуха.
3.9. 2. Биологические воззрения Аристотеля
Аристотелю были глубоко чужды представления Эмпедокла об органическом мире и его
происхождении. Мировоззрение Аристотеля проникнуто телеологизмом и отрицанием
эволюционизма. При этом биологический мир как объект исследования особенно увлекал Аристотеля.
И млекопитающие, и птицы, и рыбы, и насекомые — все это вызывало у Аристотеля живой,
неподдельный интерес, подлинное воодушевление и даже эстетическое восхищение. Он писал:
«...Надо и к исследованию животных подходить без всякого отвращения, так как во всех них
содержится нечто природное и прекрасное. Ибо не случайность, но целесообразность присутствует во
всех произведениях природы, и притом в наивысшей степени, а ради какой цели они существуют или