 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
20
Человечество с самой своей колыбели выдвигало разные нравственные идеалы: гармоническое
единство многообразных интересов людей, единство личного и общественного, царство
справедливости, добра, правды и красоты. Эти идеалы изменялись, вступали в противоречие с
практической деятельностью людей, обогащались опытом жизни. Наряду с правом в любом
обществе действуют так называемые «неписаные законы», которые выражаются в основе правил
нравственности – морали.
Естествознание, как и наука в целом, оказывает сильное влияние на мораль, испытывая на себе
обратное воздействие. Общество не может не ограничивать научный поиск, если сам поиск или
его результаты противоречат нормам нравственности или сложившимся представлениям о
гуманности. Вопрос, можно ли запретить постижение истины во имя спасения морали, ответа не
имеет. Приоритет истины перед моралью иногда основывается на простом сравнении: мораль
относительна и изменчива, а истина абсолютна и вечна. Однако справедливость такого довода
весьма сомнительна. Во-первых, любая истина, в том числе и естественно-научная, всегда
относительна в силу объективных и субъективных причин. Во-вторых, не всякая истина нужна
людям, о чем хорошо сказал немецкий философ А. Шопенгауэр (1788–1860): «Вы превозносите
достоверность и точность математики, но зачем мне с достоверностью знать то, что мне знать не
нужно?»
До сих пор так или иначе ставятся под сомнение или ограничиваются некоторые виды
этнографических исследований, эксперименты над человеческими зародышами и многое другое.
Продолжают бунтовать противники вивисекции – операции на живом животном с целью изучения
функций организма, действия на него различных препаратов, разработки новых методов лечения и
т. п. До сих пор спорят, нравственна ли пересадка органов.
Остается спорной правомерность евгеники – учения о наследственном здоровье человека и
путях его улучшения. Прогрессивные ученые ставили перед евгеникой вполне гуманные цели. Их
намерения были благими. Однако идеи евгеники использовались и для оправдания расизма.
Некоторые проблемы евгеники, в частности лечение наследственных заболеваний, в последнее
время ученые пытаются решить с применением методов генной инженерии и в рамках
медицинской генетики. В этой связи и особенно с проведенными экспериментами по
клонированию млекопитающих интерес к евгенике возрос.
Создатели евгеники исходили из того, что все люди несовершенны. Уже в раннем возрасте
можно заметить – одни дети одарены здоровьем, но природа «отдохнула» на интеллекте, другие
не могут похвастаться физической красотой и крепостью, но опережают сверстников в
умственном развитии, третьи – хорошо успевают и в школе, и в спортивной секции, но вот
характер не сахар... И таким комбинациям нет числа. Эта закономерность нашла отражение даже в
пословицах и поговорках («Сила есть – ума не надо» и тому подобных). А сказок о глупых
красавицах и умных дурнушках просто не счесть. Поэтому когда встречается человек,
сочетающий в себе и красоту, и силу, и интеллект, и нравственность,– он кажется каким-то чудом
природы. У окружающих такие люди вызывают разные чувства – у кого восхищение, а у кого и
зависть. А вот ученые уже много лет назад стали задумываться о том, каким образом, в силу каких
причин появляются на свет такие редкие, всесторонне одаренные люди. И нельзя ли сделать так,
чтобы их в человеческом обществе становилось все больше и больше? Как изменилась бы жизнь
вокруг...
Первый, кто поставил перед собой этот вопрос, был английский психолог и антрополог
Фрэнсис Гальтон (1822–1911) – двоюродный брат Чарлза Дарвина. Аристократ по
происхождению, Гальтон занялся изучением родословных прославленных аристократических
семейств Англии. Его задача была ничуть не проще поисков философского камня – он пытался
установить закономерности наследования таланта, интеллектуальной одаренности, физического
совершенства. Гальтон считал, что если для получения новой породы необходим отбор лучших
животных-производителей, то тех же результатов можно добиться и целенаправленным отбором
семейных пар. Лучшие должны выбирать лучших, чтобы в результате рождались здоровые,
красивые, одаренные дети. Гальтон предлагал создавать особые условия для «размножения генов»
выдающихся людей из аристократических семей. Таково начало евгеники.
Однако любой селекционер знает: чтобы создать новую породу с улучшенными свойствами,
нужно выбраковать примерно 95% животных. Худшие не должны участвовать в размножении –
таков принцип любого отбора. И вот тут евгеника напрямую сталкивается с неразрешимыми
проблемами, лежащими в области человеческой этики и морали.