 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
164
политического и социального душевного покоя как для господствующих, так и для подчи-
н¸нных элементов любого социального порядка. Несомненно, что этот душевный покой
всегда имеет л¸гкий оттенок сомнения или привкус лицемерия, но, в конце концов,
социальные порядки всех уровней нуждаются в некотором своде знаний и убеждений,
которые можно было бы при случае пустить в ход. В первобытных обществах были свои
мифы или толкования природы в командных системах— свое священное писание. Для
капитализма эту функцию выполняет экономическая наука, и хотя это не единственная ее за-
дача, но и выполняет она ее отнюдь не тривиальным образом (Heilbroner, 1989. Ch. 8).
Я затронул этот последний вопрос вовсе не для того, чтобы в заключение потребовать,
чтобы экономика отказалась от этой своей идеологической роли. Экономика не может
избежать этой роли в социальном порядке, система координации которого выходит за рамки
социального и политического воображения. Достойная реакция экономической науки
должна заключаться не в том, чтобы отрицать свою вину, но чтобы признать
взаимопереплетенность социальной системы и социального порядка, которая является
уникальным историческим свойством капитализма, а также признать неизбежность
искажений, возникающих при любых попытках описать одно в отрыве от другого. Одним
словом, экономическая наука должна осознать себя самое не только как аналитическую
дисциплину, но и как идеологию. При этом ей придется отречься от своих (в паре с
социобиологией) притязаний на главенствующую роль, выдвигаемых под лозунгом создания
"единой социальной науки", и занять более скромное место наравне с политологией и
социологией в качестве советника законного претендента на этот престол.
Так кто же должен его занять? А никто. Нет никакой универсальной науки об обществе.
На троне понимания социальных процессов восседают люди, наделенные неполными и
несовершенными знаниями, теориями, представлениями и опытом, с помощью которых они
стремятся свести неразбериху, возникающую при нашей встрече с историей, к
удобопонимаемым терминам. Даже если в трудах, рассказывающих об имевших место
событиях, и концептуальных работах, с помощью которых мы пытаемся привнести в этот
хаос некий порядок, экономической науке принадлежит важная роль, ее слово не является ни
решающим, ни окончательным.
ПОЛЕЗНО ЛИ ПРОШЛОЕ ДЛЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ НАУКИ*
Не только приличия заставляют меня благодарить многих коллег, высказавших свои
замечания по первоначальным вариантам этого очерка Объем представленных ими
письменных отзывов и комментариев превышает 100 машинописных страниц, не считая
многочасовых бесед. Это позволяет оценить энергию, заключенную в рассматриваемой здесь
теме — исторической экономике — но сам вклад коллег в данную работу поистине
неоценим. Поэтому я хотел бы выразить благодарность участникам семинаров по
экономической истории в Чикагском и Северо-Западном университетах, а также Г.
Гандерсону, К.Д. Голдин, Р. Голлману, Х. Джереми, Х.Г. Джонсону, Э.Л. Джоунзу, М.
Иделстайну, А. Кану, Ч.П. Киндлбергеру, Р. Кэмерону, А. Лейонхуфвуду, П. Линдерту, М.
МакИннису, П. МакКлелланду, Дж. Мокиру, Л.Д. Нилу, А. Омстеду, Д. Перкинзу Дж.Д.
Риду, Н. Розенбергу, У.У. Ростоу, Б. Солоу, Д. Уайтхеду, Дж.Г. Уильямсону, Г. Уолтону,
Р.У. Фогелю, Р. Хиггзу, Г. Хоку, Дж.Р.Т. Хьюзу, Г. Хьюкеллу, А.Дж. Шварц, С.Л.
Энгерману. И я хотел бы извиниться перед Джорджем Стиглером за то, что в своих целях
изменил заголовок его превосходного эссе "Полезно ли прошлое экономической науки?"
(Stigler, 1969) и пренебрег приведенной в нем (р. 226) полезной леммой, гласящей "Нет
такого предмета, в пользу которого нельзя было бы привести десять основательных
доводов".
* Автор — Д. Н. МакКлоски.
* * *