 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
92
объективных различиях в социально-экономическом положении рабочих и крестьян. При
этом надо учитывать следующее: если правящий класс составляет 10%, а крестьянство —
почти 80%, то естественно предположить, что крестьянский фон может означать и
своеобразное влияние на выработку экономической политики государства. Тем более что
российский пролетариат к тому времени еще отнюдь не оторвался от своего деревенского
корня.
Крестьянство никогда не было однородной массой. Классовое расслоение деревни
накануне периода индустриализации было таково. Более трети деревенского населения
составляли бедняки, ведущие, так сказать, отрицательно воспроизводящееся хозяйство, и
сельские пролетарии-батраки, вовсе безземельные. Эти люди весьма восприимчивы к идее
всеобщего благосостояния и готовы достичь его ценой недолгой, но решительной борьбы,
ценой мгновенного напряжения сил, политической атаки на богачей, к которым они
приписывают и просто "справных" середняков. Взять у богатых, экспроприировать
собственников крупных капиталов и установить царство уравнительного счастья, в котором
никому не позволено выделяться из общей, хотя и серой, но сытой массы. Такой бедняк,
разоряющийся или уже разорившийся под ударами рынка, враждебного ему, пойдет за
Троцким. Ему понятны леворадикальные идеи красногвардейской атаки на капитал и
национализации. Он склонен к левому экстремизму, он и есть социальная база троцкизма, а
троцкизм есть его идеология и практика.
На другом полюсе социального спектра деревни мы видим действительного богача,
капиталиста-кулака. Собственно кулаков в деревне было немного, их хозяйства составляли
всего около 4%. Но экономическая сила хозяйств, рассмотренная "по капиталу", несравненно
большая: именно они были главными нанимателями бедняцкой рабочей силы и
арендаторами земли с того времени, как это было разрешено. Эти люди удачливы в
хозяйствовании и в рыночной борьбе, им нежелательно вмешательство властей в рыночную
игру. Для них бедняк — всего лишь неудачник и лентяй, который сам виноват в собственных
несчастьях. К тому же бедняк не прочь прибрать к рукам нажитое им, кулаком, богатство.
Такой крепкий хозяин чутко прислушивался к идеологам правого реформизма, ему
нравились статьи и речи "позднего" Бухарина, который с 1925 г. с небольшими
отклонениями выступает с требованиями "нормального" воспроизводственного процесса,
создающего "равные" условия для всех.
И наконец, основная масса российских крестьян — середняки. В 1924 г. доля
середняцких хозяйств составляла более 61 %. Середняки — самая большая и самая
нестабильная часть крестьянства. Осуществляя простое воспроизводство, середняк хочет, но
не может разбогатеть и очень боится пролетаризации. Он мечется между
ультрареволюционностью батрака и основательностью богача. Середняк может
объединиться с бедняком против богача, монополизировавшего местный рынок. Но он
может объединиться и с кулаком, против притязаний бедняков, сельских пролетариев и
деревенских люмпенов
22
. Перспективы середняка туманны, настоящее неустойчиво, именно
поэтому он склонен искать "сильную руку", крепкую власть, "вождя", особенно такого,
который пообещает, что не позволит ему разориться, поможет в случае крайней опасности,
защитит от несправедливых притязаний и кулака, и бедняка. Этот крестьянин пойдет за тем
"вождем", который, похоже, уверен в своей правоте, "успешно" побеждает, а потом и
уничтожает одного за другим своих противников слева и справа. Отсюда недалеко до
вывода, что такой "вождь" и есть самый правильный и самый крепкий правитель. Он не
угрожает экспроприацией земли, как троцкистские сторонники "первоначального
социалистического накопления", и не поддерживает кулаков, как бухаринцы. Он пока еще
что-то не вполне понятное говорит о коллективизации, о привычном, почти общинном житье
и твердо обещает, что жить станет лучше и веселей.
Внешний политический результат, сплошные "победы вождя" сбивали с толку основную
часть населения, не очень грамотную и не имеющую опыта политической жизни. И хотя, в