 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
70
Что же было дальше? При регентстве Софьи в 1684 году наследование поместья уже меньше
связывалось с государственной службой: поместье делилось между сыновьями, даже если они не
достигли служебного ранга отца. Петр I (1682—1725) пытался спасти дворянские поместья от
измельчания своим указом 1714 года о единонаследии, одновременно запретив отчуждать
дворянскую недвижимость. Младшие дворянские дети устремились в столицы в поисках
служилых мест, но очень скоро обнаружилось, что мест этих не очень много. Попытки в 1714 и
1715 годах ввести денежное жалование чиновникам вместо поместного оклада успеха не
принесли: денег в казне как всегда не хватало.
Не удалась попытка Петра сделать двадцатипятилетнюю службу для дворян обязательной
(1714). В 1722 году Петр ввел положение о "шельмовании" — гражданской казни и конфискации
имущества — дворян, отказывающихся от службы. Табель о рангах, принятая в том же году,
должна была способствовать вливанию "свежей крови" в дворянский организм. Но тщетно.
"Увиливания" от службы стали обычным делом. Были случаи, когда дворянские недоросли
записывались в купеческое сословие, только бы не служить. Отступления от петровской политики
недолго заставили себя ждать.
Уже в 1730 году Анна Иоанновна отменила указ о единонаследии: уж больно ограничивались
права дворян; они даже для уплаты долгов и помощи родственникам не могли продать свое
недвижимое имущество. Правда, она еще пыталась заставить всех дворян служить мерами сугубо
российскими: например, издала в 1737 году указ об обязательном образовании дворянских детей и
подготовке их к службе с шестнадцатилетнего возраста. Если к 16 годам дворяне оказывались
необученными, то их определяли в матросы или солдаты и учили насильно. Совсем уж
неграмотных, неспособных к гражданской службе, отсылали в войска рядовыми солдатами*.
Строгости не помогали, и Петр III 18 февраля 1762 года Манифестом о вольности дворянской
освободил дворян от обязательной службы. Поместья, в связи с этим, потеряли условный
характер и стали обычной частной собственностью, отчуждаемой и наследуемой независимо
от службы.
Это был признак кризиса российского феодализма. Эффективность помещичьего хозяйства,
основанного на крепостном труде, оказалась столь низкой, что уже тогда, при Екатерине II
(1762—1796), вопрос об освобождении крестьян стал злобой дня. Во всяком случае, об этом
достаточно свободно писалось в "Трудах" Вольного экономического общества в год его открытия
(1765).
Надо было пережить несколько кризисных ситуаций и массовых голодовок, чтобы решиться на
подготовку отмены крепостного права. В первой половине XIX века положение настолько
усугубилось, что крепостным стало не по силам выплачивать положенные налоги. Напротив,
правительство стало часто выплачивать пособия на прокормление голодающих крепостных. Есть
свидетельства о том, что были сделаны неудачные попытки завести
* Столь высокая забота об образовании не должна приводить к преувеличению "европеизации" страны.
Неграмотность, средневековые суеверия, религиозная нетерпимость были обычными явлениями среди дворянства. В
"век просвещения" еще сжигали "отступников от истинной веры". Например, флотский офицер Возницын в 1738 году
был сожжен на костре за принятие иудейской веры вместе с человеком, совершившим обряд обрезания.
общественные запашки с целью пополнения запасных хлебных магазинов*. Но коллективный
труд оказался еще менее эффективным, земля плохо обрабатывалась, а урожаи едва возмещали
семена**.
Кстати сказать, общинное землевладение вовсе не означает стремления крестьян к общему
пользованию землей. Общинность в большинстве случаев они понимали как общее право на
наделение каждого домохозяина отдельным участком земли. Обработка сообща и деление
продуктов "по труду" никогда не были в обычае русского крестьянина. Общественные работы ,
особенно когда они производились по указанию начальства, вызывали у крестьян отвращение и
исполнялись только по принуждению***.
Первым симптомом неизбежных перемен было разрушение дворянской монополии на землю. В