 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
122
Иеринг не проводит сколько-нибудь серьезного теоретического разграничения права и закона.
Сплошь и рядом он считает их явлениями равнопорядковыми, идентичными. Но в действительности
они далеко не таковы.
Большинство его суждений (особенно высказанных в "Духе римского права",
"Цели в праве") фактически имеют своим адресатом закон, а вовсе не право. Это обстоятельство надо
тщательно учитывать и при более конкретном знакомстве со взглядами Иеринга на соотношение
государства и права.
Отчасти они нам уже знакомы. Дополним их еще лишь некоторыми. "Государство, – утверждает
Иеринг, – есть организация социального принуждения". Эта организация не только порождает право,
обеспечивает его существование, но и управляет им. Иеринг характеризует в данном свете право как
разумно понятую политику, проводимую государственной властью. Оно служит ей (политике), как
компас служит капитану корабля. Попечение о праве – важнейшая задача государства. Право не
противостоит последнему, а является всецело зависящим от него придатком. Это свойство права быть
придатком государства Иеринг подчеркивает очень выразительно: "Право без власти есть пустой звук,
лишенный всякой реальности, ибо только власть, которая проводит в жизнь нормы права, делает право
тем, что оно есть".
Сугубо "государственническое" понимание права Иерингом не совсем привычно (при таком
настрое мысли) совмещается у него с признанием необходимости создавать простор для экономической
деятельности индивидов, обеспечивать их юридическое равенство, уважать закрепленные за ними
политические права. Иеринг ратует за независимость и несменяемость судей, за их ответственность
только перед законом и т.д. Он – за твердую дисциплину и законность в обществе, за строгий и
стабильный порядок в нем, поскольку считает, что только при этих предпосылках возможно
цивилизованное общественно-политическое устройство, нормальное правовое общение,
справедливость. Мизантропический, по оценке Иеринга, афоризм "Да восторжествует справедливость,
хоть и погибнет мир!" он заменяет жизнеутверждающим призывом "Да торжествует справедливость,
чтобы процветал мир!".
Первоначально право имеет односторонне-принудительную силу, направленную на подданных с
целью пресечения чрезмерных притязаний частных интересов. Постепенно оно приобретает
двусторонне-обязательную силу, становится обязывающим и для самой государственной власти.
Иеринг полагает, что забота о самосохранении вынуждает власть подчиняться праву. Властвующие в
конце концов осознают: ничем так не укрепляется в подвластных чувство правопорядка,
законопослушание, без которых нет прочной государственности, как пример соблюдения норм права
представителями власти, государством.
Однако Иеринг не ожидает (тем более не требует) от государства педантичного следования закону.
Ему ясно, что законом государственная власть сама себе связывает руки, сама ограничивает свободу
собственных действий. "Возникает вопрос о том, до какой степени это необходимо и необходимо ли это
раз навсегда во всех случаях проявления этой власти". Ответ на этот вопрос у Иеринга готов, и он не в
пользу права, не в пользу закона. Там, где обстоятельства заставляют государственную власть делать
выбор между обществом и правом, "она не только уполномочена, но и обязана пожертвовать правом и
спасти общество". Иеринг не разъясняет, в какой момент необходимо делать такой выбор и как
уберечься здесь от произвола, от предумышленного избавления от "балласта" права. Не удивительно
поэтому его скептическое отношение к идее правового государства. Такому государству он вообще
отказывает в жизнеспособности. Оно, по мнению Иеринга, "не могло бы просуществовать и одного
месяца".
Иеринг переносит на почву правоведения концепцию борьбы как универсального принципа бытия
органического мира. Она получила во
второй половине XIX в. широкое хождение в европейских
научных кругах. Достаточно вспомнить дарвиновскую теорию борьбы за существование, идею
классовой борьбы в историографии и социологии. Полемизируя с исторической школой права
(Савиньи, Пухта), учившей понимать образование и развитие права как незаметный, безболезненный и
мирный процесс, подобный становлению и эволюции языка, Иеринг ("Борьба за право") старается
доказать нечто противоположное: "Жизнь права есть борьба, борьба народов, государственной власти,