 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
30
смело наложенные прямо по санкирю пробела, в чем-то роднят снетогорские фрески с живописью
Феофана. К снетогорскому циклу близки росписи церкви Успения в Мел¸тове (1465), около Пскова.
Своеобразным было иконописание Пскова. Псковская иконописная школа стабилизировалась ко
второй половине XIV столетия и достигла расцвета в XV в. Псковские иконы отличаются от
новгородских трактовкой сюжета, типами лиц со столь характерными носами «башмачком», смелостью
композиционного и иконографического решений, повышенной эмоциональностью, сочностью письма.
В псковских иконах фигуры более тяжелы и неподвижны, чем в новгородских, а в гамме преобладает
темно-зеленый, красно-коричневый, белый цвет («Сошествие во ад», ГРМ). Письмо выполнено
широкими, размашистыми мазками, контурная линия отсутствует. Иконы из церкви святой Варвары,
исполненные явно одним мастером, – «Собор Богоматери», «Избранные святые», «Деисус», уже
упоминавшаяся икона «Сошествие во ад» из ГРМ – дают представление об особенностях псковского
иконописания этого времени.
Особым видом изобразительного искусства Новгорода и Пскова этих веков является графика
рукописных книг. XTV и XV века – это время расцвета так называемого тератологического орнамента.
Инициалы, заставки в новгородских и псковских книгах заполняются изображением чудовищ (по-
гречески t??
as),
оплетенных ремнями, борющихся, стремящихся освободиться от пут. Полуптичье-
получеловечье лицо чудища приобретает постепенно все более человеческие черты, а затем почти
сплошь все богослужебные книги наполняются этими «тератологическими» человечками: мужчина с
банной шайкой в руках – это буква «Р» (Евангелие 1355 г. из ГИМ), гусляр в красных сапожках с
гуслями на коленях – инициал «Д» или «Т» (Служебник XIV в. из РНБ). Изображены иногда и целые
сцены: два рыбака тянут сеть и образуют букву «М», а из уст их вылетают слова перебранки: «Потяни
корвин сын. – Сам еси таков» (Псалтырь XV в. из РНБ). Так и на листы богослужебной книги
проникает быт вольного, разношерстного города-республики. Псковские писцы оказываются еще
смелее и могут написать на полях рукописи: «Ох, свербит, пора мыться» или «Дремота неприменьная и
в сем редке помешахся!»
В прикладном искусстве псковичи и новгородцы также оставили немало выдающихся произведений,
достаточно вспомнить Людогощенский крест, исполненный резчиком Яковом Федосовым (написавшим
свое имя тайнописью) в 1359 г. на средства жителей Людогощей улицы в Новгороде –вклад в церковь
Флора и Лавра. Сложный по форме крест украшен орнаментом и медальонами с изображением святых
и многофигурными сценами (хранится в ГИМ).
После присоединения Новгорода, а затем и Пскова к Москве искусство этих земель еще долго
сохраняет собственное художественное лицо и в архитектуре, и в иконописи. (Псков даже и в XVII в. не
утрачивает своей специфики, Новгород теряет ее несколько раньше – с середины XVI в.) Но так или
иначе новгородская и псковская школы вливаются в итоге в русло общерусского искусства.
История раннемосковского искусства начинается с XIV столетия. С вступлением на княжеский стол
Ивана Калиты неуклонно расширяются границы московского княжества, растут торговые связи. Затем в
Москву переезжает митрополит и она становится не только политическим и экономическим, но и
церковным общерусским центром, поборов острое сопротивление Твери. Со второй половины XIV в.
Москва превращается в общепризнанную столицу формирующегося русского государства. Московская
земля в этот период единственная способна дать решительный отпор Литовскому княжеству и Золотой
Орде, о чем свидетельствовала Куликовская битва (1380).