 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
215
100-летие со дня смерти Пушкина в 1937 г. вызвало к жизни целую «пушкиниану» (рисунки и
акварели Н. Ульянова, посвященные пушкинским местам, серии Л. Хижинского, литографии П.
Шиллинговского). «Какое великое счастье, что у России есть Пушкин. Всю нашу жизнь он сияет над
нами, как незаходящее солнце!» –писал позже незаурядный график, мастер острого рисунка
Н. Кузьмин, иллюстрировавший «Евгения Онегина» в «пушкинской манере» (Кузьмин Н. Штрих и
слово. М., 1966. С. 50).
Интерес к национальной классической литературе повсеместен. Широкую известность обрели
иллюстрации С. Кобуладзе к поэме Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» (1935–1937).
Возвышенная приподнятость героических характеров достигается чеканностью пластической формы,
выверенностью композиции, почти скульптурной осязательностью в передаче антуража, отбором
главного в нем. Цикл гуашей, посвященных Давиду Сасунскому, исполнил Е. Кочар (1939).
Искусство в 1941–1945 гг.
С началом Великой Отечественной войны художники принимают самое активное участие в борьбе с
врагом. Часть из них ушли сражаться на фронт, другие – в партизанские отряды и народное ополчение.
Между боями они успевали выпускать газеты, плакаты, карикатуры. В тылу художники были
пропагандистами, устраивали выставки, они превратили искусство в оружие против врага – не менее
опасное, чем настоящее. В течение войны было организовано много выставок, среди них две
всесоюзные («Великая Отечественная война» и «Героический фронт и тыл») и 12 республиканских. В
зажатом в кольцо блокады Ленинграде художники выпускали журнал литографических эстампов
«Боевой карандаш» и вместе со всеми ленинградцами показали всему миру беспримерное мужество и
силу духа.
Как и в годы революции, первое место в графике военных лет занимал плакат. Причем явственно
прослеживаются два этапа в его развитии. В первые два года войны плакат имел драматическое, даже
трагическое звучание. Уже 22 июня появился плакат Кукрыниксов «Беспощадно разгромим и
уничтожим врага!». Он обрушивал народную ненависть на вторгшегося противника, требовал
возмездия, призывал к защите Родины. Главной была мысль об отпоре врагу, и она была выражена
суровым, лаконичным изобразительным языком, независимо от творческих индивидуальностей.
Широко использовались отечественные традиции. Так, «Родина-мать зовет!» И. Тоидзе (1941) с
аллегорической женской фигурой на фоне штыков, держащей в руках текст военной присяги, и по
композиции, и по цвету (красное, черное, белое) перекликается с мооровским «Ты записался
добровольцем?». Призывом к мщению звучал плакат В.Г. Корецкого «Воин Красной Армии, спаси!»
(1942), в котором также использованы традиции революционных лет – фотомонтаж, как это делал А.
Родченко. Не было не только ни одного бойца, но, кажется, ни одного человека вообще, кого бы не
пронзила трагическая сила этого образа женщины, в ужасе прижавшей к себе ребенка, на которого