 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
149
серебристо-серый тон световоздушной среды объединяет и зеленый цвет халата, и малиновые его
отвороты, и сложнейшие цветовые оттенки на лице. Стасов, Толстой, актриса П.А. Стрепетова, члены
собственной семьи художника, светские красавицы и многие другие люди служили моделями
художнику («Осенний букет», 1892, ГТГ –портрет дочери Веры, один из лучших пленэрных портретов
в русском искусстве, наряду с другой Верой – Мамонтовой – работы его ученика В.А. Серова; портрет
Э. Дузе, знаменитой итальянской актрисы, углем на полотне, 1891, ГТГ, и др.).
Мастерство Репина-портретиста в полной мере выразилось в одном из последних его значительных
произведений – «Торжественное заседание Государственного Совета 7 мая 1901 года в день столетнего
юбилея со дня его учреждения» (1901–1903, ГРМ),– исполненном Репиным с помощью его учеников
Б.М. Кустодиева и Н.С. Куликова. Репину принадлежат также замечательные по характеристикам и
живописной маэстрии этюды, такие, как этюд Игнатьева, обер-прокурора Святейшего Синода
Победоносцева и т. д. Они написаны с невероятной живописной легкостью и свободой, широтой и
смелостью в сочетании красного с золотом. Этюды к «Государственному Совету» открывают новый
метод портретирования, они написаны очень общо, эскизно, в них выделена лишь одна, но самая
характерная черта модели, позволяющая создать острый, почти гротескный образ.
Репину были подвластны почти все жанры (не писал он только батальных сцен), все виды –
живопись, графика, скульптура, он создал замечательную школу живописцев, заявил о себе как
теоретик искусства и незаурядный писатель. Творчество Репина явилось типическим явлением русской
живописи второй половины XIX столетия. Именно он воплотил то, что Д. В. Сарабьянов назвал
«передвижническим реализмом», вобрал в себя все характерное, что было, как говорит исследователь,
«рассыпано» по разным жанрам и индивидуальностям. И в этом универсализм, энциклопедичность
художника. В таком полном совпадении со своим временем в его «адекватной реализации»
свидетельство масштабности и силы репинского таланта (см.: Сарабьянов Д. В. Репин и русская
живопись второй половины XIX века//Из истории русского искусства второй
половины XIX –начала
XX в. Сб. статей НИИИ. М., 1978. С. 10–16).
В стенах Академии с момента ее основания важнейшим был жанр исторический, под которым
понимались и собственно исторические, но в основном сюжеты Священного Писания, т. е. Ветхого и
Нового Завета, и античной мифологии.
Интерес к родной истории всегда был велик у передовой демократической общественности. В
рассматриваемые 60–80-е годы историки и археологи очень много сделали для развития отечественной
исторической науки. Достаточно назвать труды Н.И. Костомарова («Русская история в жизнеописаниях
ее главнейших деятелей», «Домашняя жизнь и нравы великорусского народа»), И.Е. Забелина
(«Домашний быт русских царей», «Домашний быт русских цариц»). Художники могли почерпнуть у
них большой фактический материал, существенные подробности быта. Но, к сожалению, за
этнографическими подробностями подчас исчезали живые человеческие характеры и суть
изображаемого. Историческая картина превращалась в добротно написанные исторические костюмы и
исторический антураж. Поворот к «историческому мышлению» был совершен только Суриковым.
В творчестве Василия Ивановича Сурикова (1848–1916) историческая живопись обрела свое