 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
10
Григорием Нисским.
Живопись подкупольного пространства и апсид была исполнена в технике мозаики. Вся остальная
часть украшена фреской, более дешевой и доступной формой монументальной живописи. На Руси
именно эту технику ждало большое будущее. Во фресковой технике в Киевской Софии выполнены
многие сцены из жизни Христа, Марии и архангела Михаила («Встреча у Золотых ворот»,
«Обручение», «Благовещение», «Встреча Марии и Елизаветы», «Сошествие во ад»), изображения
праведников и мучеников и пр. Во многих фресковых циклах сказался, видимо, вкус заказчика, в них
виден иной, чем у византийцев, лишенный аскетичности идеал, иные, русские типы лиц (например,
фреска, изображающая св. Пантелеймона).
Мозаичный и фресковый цикл росписей Софии Киевской – это строго продуманная и единая по
замыслу система, дающая живописное представление о вероучении, система, в которой каждая фигура
и каждая сцена помогают раскрыть смысл целого. Небесная иерархия, начиная с Христа в куполе и
кончая фигурами святителей в апсиде, представлялась как подобие земных связей, соподчинения.
В киевском храме среди многочисленных фресок имеются также и сугубо светские росписи: на
южной стороне центрального нефа изображены фигуры дочерей князя Ярослава, а на северной – его
сыновей (сохранились фрагментарно). В западной части центрального нефа, примыкающего к
подкупольному пространству, была представлена композиция: князь Ярослав с моделью храма в руках.
Кроме того, на стенах лестничных башен показаны эпизоды придворной жизни: состязания на
царьградском ипподроме, цирковые представления, фигуры скоморохов, музыкантов, охота на волка,
медведя, барса. Причем в этих сценах есть черты чисто русские. Так, изображены неизвестные в
Византии животные, типично русские способы охоты. Языческое веселье в шумных пирах и разных
развлечениях долго держалось в княжеском быту и нашло отражение даже в декоративном убранстве
главного собора. Огромное место в декоре Софии занимает орнамент.
Помимо мозаик Киевской Софии сохранились мозаики Михайловского Златоверхого монастыря,
близкие по характеру киевским, но уже имеющие иные черты, говорящие об изменении в
художественных воззрениях, в эстетических идеалах за прошедшие 60–70 лет. В сцене Евхаристии
фигуры апостолов переданы в сложных ракурсах, движения свободнее и живее, лица не так экстатичны,
как в киевской мозаике. Фигуры составляют естественные группы, каждый апостол держится по-
своему, это уже не бесстрастные, ушедшие в себя проповедники с суровым взором, а живые люди, с
высоким строем мысли и глубоким интеллектом. Соответственно и выразительный язык мозаики
становится другим: меньшее значение придается теперь линии, контуру, иначе строится форма, хотя
линейное начало все равно преобладает. В фигуре Дмитрия Солунского (ГТГ), представленного в
роскошных одеждах воина –княжеского патрона, некоторые исследователи видят портретное сходство с
киевским князем Изяславом, в крещении Дмитрием. Справедливо предположить, что это идеальное
представление о князе – владыке и воине. Постоянная угроза нашествия кочевников сделала ратное
дело на Руси почетным. Воин-патриот, защитник отечества с мечом, щитом и копьем, готовый
отстаивать свою землю и веру, становится близким и понятным образом.
Фресковых росписей XI в. до нас дошло немного. В Новгородской Софии почти не сохранилось
изначальной живописи. Фигуры пророков в куполе, торжественно-спокойные, с огромными
печальными глазами, исполнены в лучших киевских традициях, но уже в начале XII в. На них
роскошные одежды: пурпурные, золотые и желтые плащи, голубые и красные хитоны, головные уборы
усеяны драгоценными камнями, – но образы от этого не теряют своей суровости.
В редкой технике «al secco» («по-сухому», т.е. по сухой штукатурке, на тончайшей известковой
подмазке), с графическим изяществом написаны фигуры Константина и Елены в Мартирьевской
паперти Новгородской Софии. Плоскостно-линейная трактовка формы отличает их от фигур пророков.
Имя византийской императрицы написано в искаженной русифицированной транскрипции («Олена»
вместо «Елена»), что может свидетельствовать о происхождении автора фрески – он, вероятно, был
местным, новгородским.
В XI в., несомненно, было создано много икон, мы знаем даже имя одного русского мастера –
Алимпий, –жившего в конце XI в.
Икона «Владимирская Богоматерь» (ГТГ), вывезенная из Константинополя в Киев в начале XII в., –
произведение византийского искусства. Название «Владимирская» возникло после того, как в 1155 г.
князь Андрей Боголюбский ушел из Киева во Владимир. Иконографический тип ее – «Умиление»
(Богоматерь, держащая на руках младенца Христа и прижимающаяся к нему щекой) – стал
излюбленным на Руси. «Прешла бе всех образов», – сказал о ней летописец. С возвышением Москвы