 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
201
А. Матисс. Будуар. Париж, част. собр.
Вместе с тем Матисс — не символист, он не навязывает цвету символико-аллегорический смысл.
Его картины не надо разгадывать, как ребус. Это образы, полные спокойствия, созерцательности,
ясности, утонченно-живописные или бурно оптимистические по колориту. Справедливо, однако,
отмечено исследователями, что его оптимизм — результат нарочитого ухода от трагических коллизий
эпохи. И в этом определенная ограниченность художественного мировоззрения и искусства Матисса.
Цвет — основное выразительное средство в полотнах художника. При всей лаконичности, условности и
обобщенности он дается в сложных градациях, даже тогда, когда это как будто большие локальные
пятна, как в «Красной комнате» (1908). Позже, в 20—40-е годы, раскрытие сложных взаимосвязей цвета
усиливается. Именно утонченными цветовыми соотношениями создается поэтический и гармоничный
образ беспредельно многообразной природы. Но человеческая фигура в полотнах Матисса трактуется
только как часть этого изысканного узора, вплетенная в орнаментальную вязь.
Тяготение к искусству монументальному характерно для всей творческой жизни Матисса. Одна из
последних его работ —декоративное оформление «Капеллы четок» в Вансе (юг Франции, 1948—1951).
Свет, проникающий через синие, желтые, зеленые витражи, создает сложную, таинственную атмосферу.
Изысканный темный контур витражей лишний раз напоминает о высочайшем мастерстве Матисса-
графика. Лучшие традиции графического искусства, идущие от знаменитых карандашных портретов
французского Ренессанса, через Энгра и Дега, Матисс пронес в XX столетие (портрет Бодлера, офорт,
1930—1932).
Жизнерадостностью мироощущения, солнечностью палитры близок Матиссу Рауль Дюфи с его
сценами скачек, морскими пейзажами, парусными регатами, которые он создает на полотне звучным,
подвижным мелким мазком («Лодки на Сене», 1925).
Рауль Дюфи (1877—1953) приехал в Париж из Гавра, как некогда Моне, и испытал немалое
влияние импрессионистов и постимпрессионистов. Его нормандские и средиземноморские пейзажи и
натюрморты начала века, веселые и яркие, очень близки фовистским. Но в 20—30-е годы он обретает
свое неповторимое лицо. В декоративизме его картин нет матиссовского монументализма, почерк
Дюфи, его богатейшие переходы синего от почти черного к акварельно-прозрачной голубизне, его
почти детский рисунок не спутаешь ни с чем. Как верно замечено исследователем, за этой наивной
простотой и веселой непринужденностью чувствуется высочайший артистизм, изощренное понимание
формы.