 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
161
учившийся в Париже у Гро, друживший с Делакруа и запечатлевший в акварелях виды Нормандии и
Парижа. Бонингтон был инициатором большого альбома литографий, изображающих старые города
Франции,— коллективного труда многих художников под названием «Живописные путешествия».
Бонингтон оставил прекрасные по рисунку и классически строгие по живописи пейзажи Франции
(«Партер в Версале», 1826), Италии, особенно Венеции.
Несомненно, самое существенное влияние на живопись XIX столетия из английских художников
оказал Джон Констебл (1776— 1837). Сын мельника из Суффолка, Констебл никогда не был в других
странах и изучал только ту живопись, которую мог видеть у себя на родине. Особое его восхищение
вызывал Клод Лоррен, и некоторые ранние веши Констебла навеяны пейзажами французского
классициста («Дедхемская долина», 1802). Из отечественных мастеров ему ближе всего был Гейнсборо.
Готические соборы, виды городка Солсбери, морской берег в Брайтоне, его родная река Стур, луга,
холмы, долины, мельницы и фермы его «любимой старой, зеленой Англии» — все это передано
Констеблом достоверно-конкретно, но, кроме того, так, что зритель ощущает свежесть ветра,
прохладную тень, залитое солнцем пространство, звук падающей воды и стремительность несущихся
облаков или дождевых туч. Констебл достигал искусной передачи быстро сменяющихся эффектов
освещения, ощущения свежести зелени, жизни каждого предмета как бы на глазах зрителя — благодаря
тому, что одним из первых стал писать этюды на пленэре, на открытом воздухе, опередив таким
образом в поисках необычайной свежести колорита и непосредственности впечатления художников
французской школы («Собор в Солсбери из сада епископа», 1823; «Телега для сена», 1821;
«Прыгающая лошадь», 1825). Скромные по размерам пейзажи Констебла близки к этюдам с натуры, а
этюды имеют самостоятельное значение, хотя многие из них предназначались для какой-то большой
картины («Вид на Хайгет с Хэмпстедских холмов», около 1834). Передача мгновенного состояния
природы придает каждому из них особую прелесть незавершенности и остроты. Сам художник писал о
себе: «Возможно, жертвы, которые я приношу ради света и яркости, слишком велики, но ведь они
главное в пейзаже». И далее: «Мое искусство никогда не пытается польстить имитацией, никого не
ублажает гладкостью письма, никому не угождает скрупулезностью исполнения».
Дж. Констебл. Телега для сена. Лондон, Национальная галерея
Картины Констебла на парижских выставках 1824 и 1825 гг. явились подлинным откровением для
французских романтиков. Делакруа писал в дневнике: «Констебл говорит, что превосходство зеленого
цвета его полей достигается сочетанием множества зеленых красок различных оттенков... То, что он
говорит здесь о зелени полей, приложимо ко всякому другому цвету». Красно-коричневатые и
серебристые тона Констебла напоминают своей маэстрией венецианцев. Сочетая зеленое с белилами, он
умел передать влажность зелени, на которой как будто сверкают капли росы.
Констебл не получил истинного признания на родине. Первыми оценили его французские
романтики, с которыми Констебла сближала искренность в выражении чувств.
Типичным романтиком скорее можно назвать другого английского пейзажиста —Джозефа
Мэллорда Уильяма Тернера (1775— 1851), с его гигантскими красочными полотнами, полными свето-
вых эффектов. В отличие от Констебла к Тернеру рано пришло признание. С одиннадцатилетнего
возраста он стал выставлять свои акварели в цирюльне отца, копировать и раскрашивать эстампы, с