 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
более продуктивно, чем у людей старших поколений, более 40% молодых людей хотели бы жить или
родиться в другой, более преуспевающей стране. Многие из молодых россиян готовы оправдать
отступления от культурных, нравственных, правовых норм – взяточничество, воровство, проституцию,
если они являются средством достижения собственных целей.
Для всех групп населения характерно глубокое недоверие к власти, отношение к ней как к
отчужденной от простых людей силе. Постсоветское общество стало менее политизированным, люди
разочаровались, устали от политики, более озабочены проблемами выживания. Количество россиян, не
интересующихся политикой, выросло в 1996 г. по сравнению с 1988 г. на 28%. Постепенно
разрушаются сложившиеся в советский период представления личности и общества об окружающей
исторической и социальной реальности и своем месте в ней: представления о собственной целостности
(общество разделилось на множество конфликтующих групп по материальному, политическому,
идеологическому, религиозному, этническому принципам); представления о непрерывности своего
существования во времени и пространстве (идеи распространились о регулярной дискретности
исторического и культурного развития российской цивилизации); разрушение системы личностных
смыслов (потерян смысла жизни, что особенно тяжело переживается старшими поколениями). В
результате возник кризис идентичности. Один из способов преодоления этого кризиса заключается в
обращении к прошлому, к историческим корням. Актуализация прошлого выступает как средство
самоидентификации общества, как поиск ответа на вопросы «кто мы?» и «откуда мы?»
В середине 90-х годов социологические опросы зафиксировали примечательные сдвиги в
восприятии истории и ее героев со стороны массовой аудитории: выросла ставка на сильные личности,
имперские ценности и авторитарный стиль управления. Практически все опрошенные считали
возможным гордиться собственной историей. Периоды, вызывающие чувство наибольшей гордости,
следующие: эпоха Петра I, Великая Отечественная война, эпоха Сталина. Такой выбор свидетельствует,
что в сознании людей величие страны по-прежнему ассоциируется с военной мощью и военными
победами (главная заслуга Петра в том, что он «создал флот и армию», «победил шведов», Сталина –
«победил в войне», «заставил весь мир, даже американцев, бояться нас»).
Устойчивый интерес к Петру I обусловлен подсознательным наложением идеализированного
восприятия личности Петра на сформировавшийся в массовом сознании архетип власти. Власть может
быть жесткой, даже жестокой, но «настоящей», «правильной» она является лишь тогда, когда
предлагает народу и осуществляет вместе с ним некое общее дело. Зримый образ такой власти
олицетворяет Петр, который не только поставил цель превратить Россию в могучую европейскую
державу, но и работал над ее достижением как бы «наравне со всеми». Именно поэтому Петр I – лидер
рейтинга в опросе на тему: «Кому бы вы доверили вывести Россию из кризисного состояния?»
Таким образом, в общественном сознании наметилась новая тенденция: постепенный переход от
неприятия к более мягким оценкам недавнего прошлого, ностальгия по нему, поиск положительных
примеров в истории. Отмеченная тенденция явилась реакцией на попытки тотальной ревизии
исторической памяти. Причем, если первоначально этот процесс затрагивал прежде всего людей
старших поколений, то позже стал всеохватывающим.
В том же направлении эволюционировала система государственных ценностей. В середине 90-х
годов власти заговорили о потребности общества и государства в объединяющей национальной идее,
которая должна заполнить вакуум, возникший после крушения коммунистической идеологии как
идеологии государственной и разочарования значительной части общества в либерально-
демократической идеологии. Помимо этого для правящей элиты становилось все более очевидным, что
отсутствие некой объединяющей общегосударственной национальной идеи лишает власть мощного
фактора поддержания своего авторитета. Первоначально была попытка сделать ставку на православие.
Сближение с иерархами православной церкви, демонстративное участие представителей власти в
церковных службах на православных праздниках Рождества, Пасхи, официальное объявление этих дней
праздничными – все это должно было свидетельствовать о признании государством православных