 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Две линии в истории русской культуры XIX в.
В соответствии с общественно-политическими взглядами по проблеме социокультурного выбора
России исследователи выделяют две линии в истории русской культуры XIX в., сохраняющие свое
значение и в настоящее время. Одна из них обозначена как национально ориентированная культурная
политика представителей общественно-политической мысли и литературного движения, обращенная к
психическому складу русского этноса, истокам русской ментальности, относительно постоянным и
определенным составляющим национального характера и самосознания русского народа. Другая линия
в развитии русской культуры – радикально модернизаторская и революционно-освободительная –
направлена «вширь», за пределы ее национального своеобразия. Она представлена именами
В. Белинского, А. Герцена, Н. Чернышевского, В. Добролюбова, а также их прямыми и косвенными
предшественниками и последователями – от А. Радищева до В. Плеханова и В. Ленина. Ориентируясь
на отвлеченные представления о критериях общечеловеческого прогресса, разума, цивилизации,
мировой культуры, представители этой линии стремились вырвать русскую национальную культуру из
ее национально-специфических условий, разрушить границы, отделявшие русскую культуру от
западной.
Роль литературы в духовной жизни российского общества
Общественно-политические взгляды русских мыслителей были тесно связаны с развитием русской
литературы. Широко известны слова Герцена: «У народа, лишенного общественной свободы,
литература единственная трибуна, с высоты которой он заставляет услышать крик своего
возмущения и своей совести. Влияние литературы в подобном обществе приобретает размеры, давно
утраченные другими странами Европы». Анализируя роль литературы и литературной критики в
русской культуре XIX в., современный исследователь И. Кондаков писал: «...литература – в силу
специфически стесненных общественно-политических условий развития страны – выполняет миссию
сразу нескольких составляющих культуры одновременно: философии, социальных наук, публицистики,
общественно-политической деятельности (неправительственного оппозиционного характера), далее
непосредственно служит гласности (за счет способности метафорически, иносказательно говорить о
том, что нельзя сказать прямо буквально) применительно к обществу, в своей основе безгласном.
Вместе с тем это означало и то, что литература в России (начиная с николаевской эпохи, т.е. еще
при жизни Пушкина) перестала быть только искусством в ряду других искусств и становилась
особым – универсальным, синтетическим явлением культуры, по необходимости замещающим ее иные,
вынужденно неполноценные отрасли, отвечающие за познавательные, мировоззренческие,
общественно-регулятивные и иные функции. Принципиально иным становится груз ответственности
литературы перед обществом – ответственности не только и не столько
художественно-
эстетической, сколько нравственно-этической, политической, социально-философской,
познавательно-мировоззренческой» [3, с. 126-127].
Таким образом, в духовной культуре новой эпохи происходил сложный процесс дифференциации,
развивались такие ее сферы, как наука, художественная литература и искусство, образование,
многочисленные социокультурные учреждения. Светский характер, открытость, способность вбирать в
себя лучшее из культур других народов, сохраняя национальную самобытность и целостность,
характеризовали русскую культуру XVIII в. Разрыв между достигнутым уровнем духовной культуры и
возможностями широких народных масс овладеть культурными ценностями стал преодолеваться во
второй половине XIX в. благодаря распространению печатного слова и грамотности, пополнению
интеллигенции и среднего сословия разночинцами. Капитализм и относительная децентрализация
управления положили начало объединению дворянской европеизированной и народной традиционной
культур в единую общенациональную культуру. Эти же причины способствовали появлению крупных