 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
26
откровенно защищала средневековые сословные привилегии, в том числе исключительные права
дворянства на землю, цеховой строй, торговые монополии и другие атрибуты феодализма.
Абсолютизм, некогда сыгравший важную роль в экономическом, культурном, духовном развитии
страны, окончательно превратился к концу XVIII в. в политический оплот феодальной реакции. К
этому времени чиновничий и военно-полицейский аппарат стал основой абсолютистского государства.
Он все более откровенно использовался для подавления участившихся крестьянских бунтов и растущей
политической оппозиции королевской власти со стороны буржуазных кругов.
В последней трети XVIII в. более очевидно проявился антинародный и застойный характер
абсолютизма. Он особенно ярко проявился в финансовой политике королевского правительства.
Огромные суммы из государственной, казны шли на покрытие баснословных расходов самой
королевской семьи, на подкармливание верхушки дворянства и духовенства, на поддержание внешнего
блеска королевского двора, ставшего в полном смысле этого слова "могилой нации". Несмотря на
постоянный рост налогов и иных поборов, взимаемых с третьего сословия, королевская казна всегда
была пуста, а государственный долг вырос до астрономических размеров.
Таким образом, Французская революция XVIII в. вызревала и протекала в принципиально иных
условиях, нежели это имело место в предшествующих революциях. Конфронтация народных масс, во
главе которых стояли представители буржуазии, с абсолютизмом, дворянством и с господствующей
католической церковью приобрела значительно более острые формы, чем это имело место полтора века
назад в Англии. Осознавая свою растущую экономическую силу, французская буржуазия более
болезненно реагировала на сословную приниженность и политическое бесправие. Она не желала более
мириться с феодально-абсолютистскими порядками, при которых представители третьего сословия не
только отстранялись от участия в государственных делах, но и не были защищены от незаконных
конфискаций имущества, не имели правовой защиты в случаях произвола королевских чиновников.
Готовность к политическим действиям и революционная решимость французской буржуазии в
конце XVIII в. имели под собой и определенные идеологические основания. Революции политической
во Франции предшествовала революция в умах. Выдающиеся просветители XVIII в. (Вольтер,
Монтескье, Руссо и др.) в своих произведениях подвергли сокрушительной критике пороки "старого
режима". С позиции школы "естественного права" они убедительно показали его "неразумность".
Французские революционеры XVIII в. имели возможность опереться на опыт английской и
американской революций. В их распоряжении имелась уже достаточно четкая программа организации
конституционного порядка. Они взяли также на вооружение политические лозунги ("свобода,
равенство, братство"), способные поднять третье сословие, т. е. практически широкие народные массы
на бескомпромиссную борьбу с абсолютизмом и всем "старым режимом".
Политическая платформа третьего сословия нашла наиболее полное воплощение в знаменитой
брошюре аббата Сиейеса "Что такое третье сословие?". На этот вопрос, бросая вызов абсолютизму,
Сиейес уверенно отвечал: "Все". Не менее категоричным был ответ и на другой вопрос, касающийся
положения третьего сословия в государственной жизни: "Чем оно было до сих пор в политическом
строе?" - "Ничем". Сиейес и другие лидеры третьего сословия противопоставили сословным
привилегиям духовенства и дворянства идею национального единства и национального суверенитета.
Революционная ситуация, возникшая во Франции в конце 80-х гг. в связи с торгово-промышленным
кризисом, неурожайными годами и голодными бунтами, а также финансовое банкротство государства
вынуждали королевскую власть пойти на реформистские маневры. Последовали перестановки в
правительстве (смена генеральных контролеров финансов), было объявлено также о созыве
Генеральных штатов, не собиравшихся с начала XVII в.
Король и высшая государственная знать, ослепленные блеском дворцовой жизни и погрязшие в
придворных интригах, окончательно оторвались от французского общества. Они плохо представляли
себе реальную политическую ситуацию в стране, не знали подлинных настроений своих подданных.
Рассчитывая найти с помощью Генеральных штатов выход из финансовых и политических
затруднений, король согласился на увеличение в них представительства от третьего сословия (до 600
человек), тогда как духовенство и дворянство по-прежнему посылали по 300 делегатов.
Изменение в количественном составе депутатов предполагалось нейтрализовать сохранением
старого порядка голосования по сословиям. Но уже в мае 1789 г. после открытия Генеральных штатов
делегаты третьего сословия, к которым примкнула часть делегатов от других сословий, проявили
неповиновение королю. Они потребовали проведения не сословных, а совместных заседаний с
принятием решений на основе большинства голосов всех депутатов Генеральных штатов.