 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
230
Латинской Америки, особенно в тех, которые пережили экономические и политические катаклизмы,
сама накаленная политическая обстановка породила многочисленные ультралевые и экстремистские
группировки, которые отвергали легальные методы борьбы, признавали лишь практику террора,
партизанской борьбы и т. д. Кубинская революция 1959 г., выросшая из партизанской войны, своим
примером способствовала дальнейшему углублению революционного процесса на всем континенте. Но
и на Кубе в ходе строительства социализма по подобию СССР произошло обычное для Латинской
Америки постепенное превращение государства в авторитарное.
Все возрастающая политическая активность широких слоев населения, рост
антиимпериалистических и демократических настроений, глубокий кризис традиционных структур
оказали специфическое воздействие и на государственно-правовую жизнь латиноамериканских
республик в середине XX в. Для большинства из них по-прежнему характерной оставалась практика
государственных переворотов и военных мятежей, имевших своим результатом установление
различного рода авторитарных, военно-фашистских и военно-гражданских режимов. Новой
отличительной чертой этих переворотов было то, что в условиях "холодной войны" и биполярного
мира за приходящими к власти президентами стояли не только местная олигархия и те или иные
политические партии, но и внешние силы. Так, при прямой поддержке правящих кругов США еще до
второй мировой войны утвердились такие военно-фашистские диктатуры, как Убико в Гватемале,
Сомосы в Никарагуа, Трухильо в Доминиканской Республике и др. После второй мировой войны в
Латинской Америке прокатилась новая волна государственных переворотов, многие их которых были
инспирированы извне. Только за 10 лет (1945-1954 гг.) было организовано 70 путчей и военных
переворотов, причем 18 из них оказались успешными. В это время при поддержке правящих кругов
США у власти утвердились такие одиозные диктаторы, как Батиста на Кубе, Кастильо Армас в
Гватемале, Гомес в Колумбии и т. д.
Неспособность ряда диктаторов бесконечно подавлять оппозицию и контролировать политическую
обстановку привели в конце 60-х гг. к целой серии контрпереворотов, которые имели своей целью
восстановление законной власти. Приход к руководству государством прогрессивно настроенных
военных, патриотических и демократических партий, представителей иных реформистских и
демократических организаций представлял собой новое явление в государственно-правовой жизни
стран Латинской Америки. Так, в конце 60-х гг. в Перу, Панаме, Боливии и в Эквадоре взявшие в свои
руки власть военные осуществили ряд прогрессивных преобразований, направленных прежде всего на
защиту национальной экономики от экспансии иностранного капитала.
Новым явлением в политической жизни латиноамериканских республик стало избрание в результате
демократических выборов в 1970 г. в Чили на пост президента кандидата от блока левых партий С.
Альенде. Успехи левых сил, которые расценивались в США и консервативными кругами на самом
субконтиненте как новое проявление (после Кубинской революции 1959 г.) "красной угрозы", стали
удобным поводом для целой серии новых военных переворотов в 60-х, а затем в 70-х гг.
Установившиеся в это время военные и гражданско-военные режимы в Бразилии, Чили, Гватемале,
Уругвае, Аргентине и других странах откровенно защищали интересы земельной олигархии, крупного
национального капитала и транснациональных компаний.
Частые государственные перевороты, как и прежде, порождали конституционную нестабильность.
Как правило, военные, захватившие власть, и даже самые одиозные диктаторы спешили оформить свое
правление с помощью нового конституционного документа, который нередко лишь во второстепенных
вопросах отличался от предыдущей Конституции. В результате в ряде стран по-прежнему происходила
частая смена конституций (в Венесуэле, в Боливии и в некоторых других странах в XX в. сменилось до
10 конституций). Лишь в Аргентине и в Колумбии сохранялись конституции, принятые еще в XIX в.,
но и их текст претерпел существенные изменения.
Для латиноамериканского конституционализма XX в. характерно то, что даже при самых жестких
диктатурах творцы конституции были вынуждены сохранять ее "демократический фасад".
Авторитарные методы правления не означали исключения из конституций развернутых и детально
разработанных глав или целых разделов, посвященных политическим правам и личным свободам
граждан. Даже в Парагвае, где несколько десятилетий держалась полуфашистская диктатура
Стресснера, конституция декларировала "запрещение эксплуатации человека человеком". Оп-
ределенное значение имели конституционные положения, предусматривающие социальные гарантии
(право на труд, пенсию, на ограниченную рабочую неделю и т. д.). Идеи "социального партнерства"
нашли свое отражение не только в странах с относительно демократическими конституциями