 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
46
распространения которых уже не ограничивалась престижным потреблением верхов, но все заметней
затрагивала ремесло, даже недра крестьянской общины.
Главы общинно-клановых групп («домашних общин»), распоряжавшиеся коллективным имуществом
группы, подчас уже включавшей в себя не только ближайших родственников, но также и чужаков,
рабов-слуг, получили возможность приобретать товары, накапливать и реализовывать продукты труда
домочадцев. В общине стало все более заметным имущественное расслоение, деление на богатых и
бедных, что вело к экономическому противостоянию: неимущие нуждались в кредите, имущие
становились ростовщиками. Не имея возможности вернуть долг, бедняки всеми правдами и неправдами
(продажа земли официально еще не была разрешена) стремились отдать вместо него землю, которую
богатые с удовольствием брали. В общине появлялись безземельные. Часть их уходила в сферу царско-
храмового хозяйства, другие при нужде продавали себя в кабалу - появлялось долговое рабство.
Все эти процессы, активно проявившие себя в годы правления третьей династии Ура, вызвали
сильное и вполне оправданное беспокойство централизованной администрации, которая достаточно
хорошо осознавала, что их дальнейшее развитие может привести к разложению общины, уменьшению
налогоплательщиков, росту численности нищих и бедных и тяжелым грузом ляжет на казну. Поэтому,
начиная с наиболее ранних установлений, дошедших до нас как раз от эпохи третьей династии Ура
(законы Ур-Намму, законы из Эшнунны), администрация озабочена тем, чтобы ограничить
богатеющего собственника, не дать ему в обиду разорившихся, строго определить цену наемного труда,
размер ростовщического процента, условия содержания частного раба и т.п. И хотя законы при этом
охраняли право собственности на имущество, включая и рабов, они же отстаивали право обиженного
либо пострадавшего на соответствующую материальную компенсацию. В целом же нельзя не заметить,
что главное содержание правовой нормы сводилось к поддержанию статуса основного населения. Пусть
раб из числа иноплеменников был лишен многих прав и подчас наказывался по весьма строгой норме
(хотя и ему не воспрещалось иметь семью и даже имущество), это не должно было относиться к рабам-
должникам из числа соплеменников. Их нельзя было продавать за пределы страны, и они чаще всего
приравнивались по положению к младшим членам семьи.
Правители третьей династии Ура, начиная с сына основателя династии Ур-Намму, Шульги,
официально именовали себя богами, причем их реальный статус действительно был близок к
положению обожествл¸нного монарха. Власть правителя была в высокой степени централизована;
региональные подразделения, бывшие протогосударства (города-государства), управлялись
назначаемыми из центра наместниками, которые по традиции именовались энси. Подобно Саргону и
Саргонидам, правители Ура имели хорошо организованную профессиональную армию, причем часть ее
составляли наемники из числа воинственных кочевников-амореев. Наряду с армией возникли уже и
иные элементы принуждения, в частности суд, для нужд которого и был разработан судебник Ур-
Намму. Необходимо подчеркнуть, что приток пшенных иноплеменников и разорение общинников
вследствие процесса приватизации были одной из важных причин расцвета царско-храмового хозяйства
в его невиданной прежде форме псевдолатифундий, обрабатывавшихся организованными в рабочие
отрады зависимыми земледельцами, гурушами («молодцами») и нгеме (гим; рабынями). Это не только
способствовало укреплению позиций централизованной администрации, но и вызвало к жизни море
должностной отчетности: примерно половина всех дошедших до нас клинописных табличек (около 100
тыс.) касается государственного хозяйства третьей династии Ура. Можно считать, что «царство Шумера
и Аккада» конца III тысячелетия до н.э. было своего рода апогеем торжества структуры, порожденной
абсолютным господством власти-собственности и централизованной редистрибуции. Едва ли не
большая часть населения страны, оказавшаяся в силу разных причин выбитой из привычной жизни
сельских общин, заняла место тружеников-поденщиков в гигантской системе царско-храмовых
псевдолатифундий, где труд и быт были построены по нормам казарменного коммунизма.
Абсолютное господство такой структуры на этом, впрочем, и кончилось, ибо рядом с
государственной возникла иная форма хозяйства, основанная на частной собственности, появление и
упрочение которой знаменовали серьезную трансформацию экономики общества. Кризис
государственного хозяйства (коммунистической казармы) и укрепление частного сектора в Двуречье
вызвали постепенное ослабление централизованной власти, усугублению которого способствовали
нашествие воинственных пастухов-амореев, а затем также и эламитов. Третья династия Ура на этом
прекратила свое существование.