 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
41
деньги в торговлю и т.п.), все они в целом, как квазикласс (государство-класс по М.А. Чешкову),
вынуждены были действовать единодушно и достаточно жестко по отношению к собственнику.
Отвечая за нормальное функционирование системы, в рамках которой и благодаря которой они
господствовали, правящие верхи вынуждены были выступать за нейтрализацию дезинтегрирующей
тенденции, т.е. за строгий контроль и суровые ограничения частнособственнической стихии, без чего
нельзя было и думать о достижении оптимального сосуществования с ней. В разных структурах это
противостояние принимало различные формы, как это будет видно из дальнейшего изложения.
Противостояние, о котором идет речь, сводилось к выработке строго фиксированной нормы,
призванной регламентировать частнособственнический сектор, обеспечить верховный контроль
государства и безусловный примат административной власти над отношениями собственности.
Практически это означало, что в обществе не существовало системы строгих индивидуальных прав и
гарантий интересов собственника, как то имело место в античной Европе. Как раз напротив -
собственники были подавлены и поставлены в зависимость от носителя власти, от произвола
администрации, причем наиболее преуспевшие из них нередко расплачивались за это конфискацией
имущества, а то и жизнью, благо формальный предлог для этого найти было несложно. Первая заповедь
частного предпринимателя в неевропейских структурах - вовремя дать взятку кому следует и «не
высовываться». Это, естественно, не могло не тормозить свободного развития частной экономики и
препятствовало разгулу частнособственнической стихии.
Казались бы, все сказанное может означать, что с ослаблением централизованного контроля в
моменты кризиса ситуация должна была радикально меняться в пользу собственника. Это, однако, не
так. Динамика функционирования централизованного государства в неевропейском мире убедительно
опровергает подобного рода посылку. Конечно, ослабление власти центра способствовало усилению
региональных администраторов и удельной знати, что нередко приводило к феномену феодализации
(речь идет о социально-политической раздробленности и связанных с ней явлениях и институтах). Но
это никак не означало создания благоприятных условий для частного сектора. Во-первых, государь
меньшего масштаба оставался все тем же государем, с таким же аппаратом власти и теми же
принципами администрации. А во-вторых, даже тогда, когда и на региональном уровне власть слабела,
а общество оказывалось в состоянии дезинтеграции, следствием всего этого были упадок хозяйства,
натурализация его, а то и кризис, восстания обнищавшего люда, завоевания воинственных соседей. Все
это никак не способствовало расцвету частной экономики, скорее напротив - богатые собственники
подвергались экспроприации в первую очередь. Словом, история Востока свидетельствует о том, что
расцветала частнособственническая экономика только в условиях стабильности и сильной власти
центра со всеми ее контролирующими функциями, включая жесткий административный контроль над
экономикой всей страны.
Важно оговориться, что взаимоотношения государственной власти с частными собственниками
бывали порой достаточно сложны, особенно если учесть, что в ряде конкретных модификаций
командно-административной структуры, например в общинно-кастовой Индии, богатые собственники
земли в общинах порой оказывались в положении посредников между правящими верхами и
производящими низами, становясь тем самым экономическим фундаментом государства. Но эта
особенность взаимоотношений вполне вписывается в рассмотренную выше систему взаимосвязей
между властью и собственностью; власть доминирует над собственниками, собственники содержат
власть, власть контролирует и ограничивает собственность. Собственность в рамках такого рода
структуры не в состоянии уцелеть без патроната со стороны властей.
Таким образом, сущность неевропейской модели в том, что частная собственность здесь, даже
появившись и укрепившись, всегда была второстепенной и никогда не была защищена от произвола
власти какими-нибудь привилегиями либо гарантиями, свободами или правами. Альтернативой
господству частной собственности здесь была власть-собственность. Функции господствующего класса
выполняли организованные в аппарат власти верхи общества. И еще. Если в антично-
капиталистической структуре государство, как на том настаивает марксизм, было надстройкой над
базисом и орудием в руках господствующего класса, т.е. общество там безусловно стояло над
служившим ему государством, то в неевропейских обществах все было прямо наоборот. Государство
здесь абсолютно довлело над обществом и потому было, если продолжать пользоваться привычными
терминами истмата, субъектом производственных отношений и важнейшим элементом базиса.
Именно в этом - ключ к структуре традиционных неевропейских обществ. Без этого трудно
рассчитывать на адекватное понимание сути Востока, как древнего, так и современного.