 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
176
разграничение национальностей углубляется, и их противоречия кажутся непримиримыми.
На первый взгляд нельзя понять этого контраста националистического XIX в. с
космополитизмом предыдущего века. Но этот результат, на вид парадоксальный, является
наиболее логическим. В то время как ускорялся и умножался обмен товарами, идеями, всякого
рода примерами между соседними или удаленными друг от друга народами, обмен идеями, в
частности, прогрессировал еще быстрее, благодаря газетам, среди индивидуумов каждого народа,
говорящих на одном и том же языке. Насколько уменьшилось от этого абсолютное различие
между нациями, настолько увеличилось от этого их относительное и сознательное различие.
Заметим, что географические границы национальностей в наше время стремятся все более и
более слиться с границами главных языков. Есть государства, где борьба языков и борьба
национальностей слились воедино. Причина этого та, что национальное чувство оживилось,
благодаря журнализму, и сила света газет прекращается на границах того наречия, на котором они
написаны.
Влияние книги, которое предшествовало влиянию газеты, и которое в XVIII в., как и в XVII,
было преобладающим, не могло произвести тех же последствий: книга так же давала
почувствовать всем, кто читал е¸ на одном и том же языке их, филологическое тождество, но речь
здесь шла не о злободневных вопросах, одновременно возбуждающих общие страсти.
Национальное существование в большой степени засвидетельствовано литературой, но только
газеты зажигают национальную жизнь, поднимают совокупные движения умов и желаний своим
ежедневным грандиозным течением.
Вместо того, чтобы подобно газете исчерпывать свой интерес в конкретной злободневности
своих сообщений, книга пытается заинтересовать, прежде всего, общим и отвлеченным
характером тех идей, которые она предлагает. Значит, она, как сделала литература XVIII в., более
способна вызвать общечеловеческое, чем национальное или даже интернациональное течение.
Интернациональный и общечеловеческий – две вещи разные: европейская федерация, в том виде,
в каком наши интернационалисты могут составить о ней себе определенное представление, не
имеет ничего общего с "человечеством", обожествленным энциклопедистами, идеи которых по
этому вопросу догматизировал Огюст Конт. Следовательно, мы имеем основание думать, что
космополитический и отвлеченный характер тенденций общественного духа в момент, когда
разразилась революция 1789 г., связан с перевесом книги над газетой в качестве воспитателя
общественного мнения.
В одном из писем Дидро к Неккеру в 1775 г. мы можем найти следующее весьма верное
определение: "Мнение, этот двигатель, сила которого как для добра, так и для зла нам хорошо
известна, ведет свое происхождение только от небольшого количества людей, которые говорят,
после того как они думали, и которые беспрестанно образовывают в различных пунктах общества
просветительные центры, откуда продуманные заблуждения и истины постепенно расходятся до
самых последних пределов города, где они утверждаются в качестве догматов веры" [320, с. 313].
Если бы люди не разговаривали между собой, газеты могли бы появляться сколько угодно
(хотя, при такой гипотезе, было бы непонятно их появление), и они не оказывали бы
продолжительного и глубокого влияния на умы, они представляли бы собой как бы вибрирующую
струну без гармонической деки; наоборот, за неимением газет и даже речей, разговор, если бы он
был в состоянии прогрессировать без этой пищи, что тоже трудно допустить, мог со временем
заменить до известной степени социальную роль трибуны и прессы в качестве образователя
мнения.
ВОПРОСЫ ДЛЯ ПОВТОРЕНИЯ
1. Коллектив как социально-специфическое понятие.
2. Основные психологические характеристики коллектива.
3. Большая и малая группы.
4. Система понятий, описывающих положение индивида в группе.
5. Основные параметры группы.
6. Социометрическая структура группы.
7. Коммуникативная структура группы.
8. Структура социальной власти в малой группе.
9. Социальные нормы и ценностные ориентации в группе.
10. Руководство и лидерство в группе.
11. Виды лидерства.