 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
91
Напротив, во влажных тропиках, где энергия дождей в 2—6 раз выше, чем в умеренном
поясе, главную угрозу агроприродной среде несет водная эрозия. Ее распространение тесно
связано с процессом сведения тропических лесов в интересах сельского хозяйства. Под
естественным древесным пологом эрозия практически не проявляется: в лесах Бразилии
ежегодный вынос почвы составляет всего 150 кг/га. Однако эти потери оказываются,
согласно длительным экспериментальным наблюдениям в странах Западной Африки, в
100—300 раз сильней на плантациях кофе, какао и масличной пальмы, в 200—800 раз — при
возделывании зерновых культур. И если в аридных условиях катализаторами
разрушительной эрозии выступают засухи, то в условиях постоянно влажного климата такую
роль выполняют мощные ливни.
Таким образом, эрозия, выступающая одновременно и как природное, и как
антропогенное явление, развивается под воздействием сложной совокупности факторов.
Среди них на переднем плане находятся те, что сопряжены с агропроизводственной
активностью человека.
Показательно, что в США страдающие от смыва почв возделываемые угодья находятся
ныне в основном во влажных восточных штатах: процесс проявляется в стране
преимущественно на пашне, отведенной под пропашные культуры. Они не обеспечивают
почти никакой защиты против эродирующего действия сильных дождей. В результате около
1/3 посевных площадей под кукурузой и почти все земли под хлопчатником ежегодно
теряют 12,5 т почвы с 1 га. Этот уровень потерь, означающий уменьшение ее мощности на 1
мм, признан в США «приемлемым» для земель с хорошо развитым продуктивным
горизонтом. Однако даже для них указанный количественный показатель смыва
большинством специалистов считается заниженным. Реальные же цифры по отдельных
штатам значительно его превосходят — например, в Айове более чем в 10 раз.
На засушливых землях главную угрозу агропроизводству несет ветровая эрозия, или
дефляция, экстремальным проявлением которой становятся мощные «черные» бури.
Упоминание о ее отрицательных последствиях восходят еще к античным временам, но
широкую и печальную известность дефляция приобрела в 30-х гг. нашего столетия. Толчком
к тому послужили частые пыльные бури в Северной Америке, сильнейшие из которых
уносили до 300 млн т почвы с полей Великих равнин, где несколько лет складывались
крайне неблагоприятные условия увлажнения. Предметом общего внимания послужил тогда
не только огромный вред, что был причинен агроприродной среде. Скорее сказалась
скоротечная и глубокая деградация сельского хозяйства, которое само подготовило основу
для образования так называемой «пыльной чаши» и постигшей его в результате катастрофы.
Именно тогда стало явным, что агрикультура может таить в себе зерна собственного
разрушения. С тех пор в США были предприняты серьезные усилия, чтобы исправить
положение, и, хотя полностью избавиться от пыльных бурь не удалось, ветровая эрозия ныне
причиняет в стране заметно меньший урон почвам, чем водная. К сожалению, уроки
прошлого не везде были усвоены. Распашка целинных земель в Северном Казахстане не
была подкреплена в нужной степени комплексом давно и хорошо изученных мер по борьбе с
дефляцией. Это породило новый крупный очаг ветровой эрозии. Ее интенсивность не
ослабевает и на старообжитых территориях, таких, как Ставропольский край и восток
Украины, где потенциальная опасность пыльных бурь оценивается для пахотных земель
величиной 50—100 т/га в год.
Большое внимание, уделенное мелиорациям и борьбе с негативными агроприродными
процессами, обусловливается еще не до конца осознанным мировым сообществом
обстоятельством: если в прошлом растущие потребности в продовольственном и
сельскохозяйственном сырье преимущественно удовлетворялись благодаря освоению
дополнительных земельных ресурсов, то ныне такой путь стал вспомогательным. Главные
усилия приходится сосредоточивать на поддержании и, по возможности, приумножении
плодородия имеющихся угодий, чего ныне редко удается добиться без глубокого ме-
лиоративного преобразования естественно-исторического фона.