 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
158
способствовало также неуклонное совершенствование как чисто промыслового
оборудования, так и навигационного, включая разнообразные средства слежения за косяками
рыбы. Мощный стимул для развития получила ихтиологическая наука, перед которой встала
задача выявить новые районы и объекты лова.
Тенденция к пространственной дисперсии на океанических просторах сочетается с
растущей географической концентрацией отрасли на берегу. Современные траулеры,
выполняя свою главную функцию, превратились вместе с тем в своеобразные плавучие про-
мышленные предприятия, на которых ведется первичная обработка (разделка, мойка,
заморозка и т.д.) добытой продукции. Они уже не могут довольствоваться, как баркасы в
прошлом, любой удобной бухтой для стоянки, а ориентируются на ограниченное число хоро-
шо оснащенных, располагающих специальными причалами и складами портов. Последние
должны иметь надежное транспортное сообщение с заводами по последующей обработке
улова и с крупными районами потребления.
В развитых странах, где живучи традиционные варианты ведения промысла,
соответственно сохраняется и распыленное размещение перерабатывающих производств. В
ходу по-прежнему кустарные приемы копчения, вяления и сушки рыбы, не требующие
больших затрат. Именно сушеная рыба служит для населения многих тропических областей
самым дешевым источником белков животного происхождения. Однако отрасль не
реализует в достаточной степени возможности для получения ценных видов продукции.
Сколь ни важна роль промышленных предприятий на берегу, их ключевая проблема,
выражающаяся в необходимости обеспечить устойчивость сырьевой базы, решается в море.
«Золотой век» рыболовства пришелся на 1948—1968 гг., когда мировой улов ежегодно
увеличивался в среднем на 2,5 млн т, а по темпам роста достигал 6%. Сказалось то
обстоятельство, что в зоне наиболее интенсивного промысла — в северной части Атлантики
— резко сократились операции в период второй мировой войны, в результате чего биоре-
сурсы здесь успели восстановиться. В последующем же технические улучшения на
траулерном флоте и ввод в строй новых судов позволили в основном только компенсировать
те потери, которые были вызваны чрезмерной эксплуатацией в 1948—1968 гг. многих
традиционных объектов промысла: трески, сельди, анчоусов, камбалы, морского окуня,
мерлузы, лосося.
Избыточная нагрузка на биоресурсы ощущается уже и в тех прибрежных акваториях,
где в рыбном хозяйстве придерживаются прежних способов лова с применением архаичных
орудий. Частично причиной истощения рыбных запасов в таких случаях является
демографический фактор: в развивающихся странах население рыбацких деревень
практически имеет мало шансов найти себе иные источники существования помимо
традиционного.
В итоге среднегодовой прирост уловов снизился в 70-х и 80-х гг. и в абсолютном
выражении — до 0,5 млн т в год, и в относительном — до 2,5%. Ныне продукция отрасли
вплотную приблизилась к рубежу 100 млн т (в том числе примерно 1/10 добывают в пресных
водах). Из них рыба, в первую очередь сельдевые и тресковые, составляет около 90%,
причем в перспективе можно ожидать сокращения этой доли. Остальное приходится на
беспозвоночных — моллюсков и ракообразных — и в меньшей мере на водоросли. До
половины вылова приходится на бассейн Тихого океана, на берегах которого расположены
страны, лидирующие в развитии отрасли. Это прежде всего Китай и Япония с их годовой
добычей более чем по 10 млн т. На следующих позициях с показателем свыше 5 млн т стоят
Перу и Россия, унаследовавшая от СССР мощный траулерный флот, активно ведший
операции во многих морских акваториях. Наиболее интенсивно биоресурсы
эксплуатируются в Северной Атлантике, образуя основу экономики некоторых европейских
стран, прежде Норвегии, а теперь особенно Исландии.
Естественная продуктивность морей, и в частности, шельфовой зоны, крайне изменчива,
причем отнюдь не только из-за зональной поясности. Так, в юго-западной части Индийского
океана она оценивается в 37 кг биомассы на 1 км² поверхности, в шельфовой зоне 412 кг/км²