 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
239
Городское право сформировало собственную, до известной степени отличную от правил
канонического права, господствовавших в этом отношении в средневековье, традицию
завещательных прав. Завещание могло делаться при соблюдении еще более неформальных
процедур, чем то признавалось церковными обновлениями (в отход от жестких канонов римского
права). Завещательное распоряжение считалось действительным, если было сделано устно и в
присутствии всего двух свидетелей. Требовалось только «быть в полном сознании» и «в здравом
состоянии». Признавались наследственные отказы какой-то вещи или части имущества (легаты).
Таким путем могло быть обеспечено выполнение особых, не вписывавшихся в общую традицию
завещательных распоряжений умершего горожанина.
Договорное право оставалось в основном на уровне рецепированной традиции римского права, хотя
присущих классическому римскому праву жестких ограничений на содержание того или иного
контракта не было. Видоизменился договор ссуды
– теперь под ним понимался и чисто
денежный заем (т. е. исчезли древние различия между займом и ссудой). Более детализированным стал
договор найма. Городское право включило точные правила о дополнительных обязанностях
нанимателя недвижимости. При этом различались условия найма жилого помещения и, условно,
производственного: за первое следовало платить за полгода вперед, за нанятый «погребок» – только за
четверть года. Различным, более выгодным для продавца было положение сторон при договоре
купли-продажи. Объектом продажи признавались самые разнообразные вещи: можно было
продавать и наследство, и предполагаемую ренту, даже основанную на феодальных правах.
Суровыми были требования городского права в отношении должников. Обязательства
денежного характера должны были истребоваться абсолютно: не могущий отдать долг подвергался
штрафу, аресту и конфискации имущества. Удовлетворение нескольких кредиторов осуществлялось
путем особого конкурсного процесса распоряжения имуществом банкрота (беглого
должника и т. п.), детально отрегламентированного городским правом. Кредитор сохранял право,
подобно древней римской процедуре, посадить должника в «яму», на хлеб и воду, физически
принуждая его отдать долг. Однако в отношении обременения наследства долгами и охраняя права
полноправных горожан, было выработано своеобразное правило о том, что сын не отвечает по долгам
отца при приеме наследства, если его «не поставили в известность об этом долге, как то требуется по
закону».
Широкое распространение получил залог как способ обеспечения обязательств и, специфически,
как гарантия взятых торговых ссуд. Причем в этих целях (что характерно для позднесредневекового
права) можно было использовать и приданое жены.
Городское право полностью признавало существование коммерческих корпораций как
самостоятельных субъектов правовых отношений. Однако создавать общества могли лишь
привилегированные лица: по Любекскому праву – члены Ганзейского союза. Торговые корпорации
внутри семьи (между братьями и сестрами и т. п.) не должны были нарушать наследственных и других
имущественных прав родственников.
В отношении возможной ответственности за причинение ущерба городское право сохраняло
древние римские правила (даже соответствующий раздел кодекса назывался «Закон Аквилия»). Было
только прямо отмечено, что личные оскорбления, нанесенные на площади или в подобном месте, дают
право на взыскание максимально возможного штрафа.
Уголовное право.
Уголовные постановления отличались, пожалуй, даже несколько большей жесткостью, чем то было в
средневековом земском германском праве. Практически не признавались различия между умышленно и
неумышленно совершенным. Оценка преступления производилась в главном по тому, что сделано и
какова степень общественной опасности – безразлично, в прямом смысле или в переносном (т.е.
пагубном для ценностей морали и городского общежития). По-видимому, теснота городской жизни,
большая взаимозависимость горожан, жизненная необходимость строже придерживаться некоего
минимума взаимоотношений и коммерческой честности стали предпосылками своеобразия уголовных
санкций в городском праве. От ответственности однозначно освобождались только дети в возрасте до
12 лет – их надлежало наказывать родителям.
Уголовный закон сохранял возможность даже общественной саморасправы с
преступником в случае явных и злостных преступлений: поджога, открытого убийства (подобно
обыкновению, принятому в городах Северной Италии). Смертная казнь также применялась