 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
223
сторона деятельности парламента приобрела активно политическое значение, сделав парламент
орудием оппозиции короне, а не только собственно правового контроля.
Парламенты, помимо прочего, осуществляли постоянный судебный контроль за низовыми судами –
прево, байлями, вигье, и за окружными – бальи и сенешалами. Сеньориальная юстиция до XVI в.
оставалась вне такого контроля. Однако наиболее важные дела, т. н. королевские случаи
(касавшиеся личности короля, прав короны, преступлений на больших дорогах, специально отмеченные
ордонансами
тяжкие преступления), перешедшие в свое время в компетенцию бальи, объективно
попали под юрисдикцию парламентов.
В XVI в. парламенты расследовали основную массу преступлений по стране. Они далеко не были
чистым орудием централизованной репрессии: обвинительные приговоры составляли всего до 22%
выдвинутых обвинений. Правда, значительное число обвиненных отпускалось «оставленными в
подозрении». Самыми массовыми видами преступлений в парламентской практике были кражи (до 28%
приговоров) и убийства (до 32%). В Париже уровень убийств был выше других городов Франции.
Самыми типичными наказаниями были смертная казнь (до 30% приговоров) и битье кнутом (47%). К
середине XVI в. жестокость репрессии несколько сократилась, и на более видное место вышли
осуждение на каторжные работы (галеры), штрафы. Наказания древнего права (протыкание
богохульникам языка раскаленным шилом или казнь проституток путем зашивания в мешок, который
затем бросали в воду) почти вышли из применения, хотя единичные примеры в практике остались.
Королевское законодательство.
Создание централизованной Королевской юстиции исторически было неразделимо с ростом
правового значения королевского законодательства – ордонансов.
В период ленной монархии за французскими королями не признавалось право законодательствовать
для всей страны. В этом была важная особенность всего правового строя Франции той поры. Короли
имели полномочие издавать распорядительные указы – эдикты, которые по сути мало разнились от
общеадминистративных распоряжений. Только с усилением централизаторской политики французских
королей, к концу XIII в. королевские установления обретают общее значение, за ними закрепляется
наименование ордонансов (от ordonner
– приказывать). Парламентская практика и королевская
юстиция стали реальными проводниками, по которым королевское законодательство постепенно
преобразовывало правовую систему королевства. С течением времени менялось и внутреннее
содержание ордонансов в отношении традиционных правовых институтов. В XIII в. ордонансы по
преимуществу санкционировали правила феодального права в качестве общезначимых обычаев для
королевства. С XIV в. королевское законодательство, опираясь на учение и практику королевских
легистов, активно стало внедрять опыт римского права, а затем и формировать совершенно
самостоятельные предписания.
Одной из важнейших политических линий королевского законодательства, особенно в период
сословной монархии, стало утверждение приоритета королевской юстиции
и неразрывная с этим борьба с феодальным сепаратизмом. Рядом ордонансов 1303 – 1306 гг. был введен
запрет на практику судебных поединков при разборе уголовных дел (хотя реально искоренены они
были только в XVI в.). Запрещались частные войны в порядке установления «кулачного права». В 1413
г. за попытку развязать местную войну установлено наказание тюрьмой. В XIV – XV вв. ордонансы
особенно направлялись на отмену привилегий разным категориям феодалов в судебной и
процессуальной области, на ограничение места и роли церковной юстиции.
Организация новой юстиции и новых порядков
судопроизводства стала другим важным мотивом королевского законодательства начиная с
XVI в. Принципиальное значение здесь имели ордонансы 1498 и 1539 гг. В соответствии с ними в
практику вошли единообразные правила розыскного (экстраординарного, по терминологии, взятой из
римского права) процесса. Отменялась духовная юстиция в гражданских и общеуголовных делах.
Приходских священников обязывали вести регистрацию в храмах совершаемых там актов гражданского
состояния (рождений, свадеб, смерти и т. п.). В уголовных делах суд получил право сам определять,
какой процедуры придерживаться в ходе дознания и выяснения юридической стороны дела. Если
обвиняемый сознавался добровольно, процесс шел так называемым ординарным порядком, который
заканчивался публичным заседанием суда, с выступлением истца и ответчика, заключением прокурора.
Если обвиняемый не выражал желания «сотрудничать с правосудием», процесс получал
экстраординарную форму. При ней главное место в дознании занимал допрос под пыткой. Ордонансы