 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
148
независимым, но, для этого процедура отпуска на волю должна была проходить перед лицом короля и в
виде так называемого символического выкупа «за денарий».) Они должны были сохранять особого рода
отношения с бывшим хозяином, сродни бывшему римскому патронату: выполнять бесплатно
некоторые работы, предоставлять имущественную и финансовую помощь, в юридических вопросах или
в общении с государственной администрацией они не могли действовать без покровительственного
посредничества бывшего хозяина. Конечно, и со стороны бывшего хозяина предполагались некоторые
обязанности, прежде всего в защите и в покровительстве своему бывшему подвластному. Еще более
прочную основу такие отношения приобретали, когда вольноотпущенник получал землю в поместье
бывшего хозяина: к зависимости материальной прибавлялась иная, основанная на обычаях и на
юридических традициях. Статус вольноотпущенника был наследственным, и это означало, что
создавалась особая промежуточная категория населения между рабством и свободой, связанная особого
свойства чисто личностно-правовыми отношениями, причем со взаимными (хотя и
неравнозначными) правами и обязанностями. Поддержание этих взаимных прав и обязанностей было в
меньшей степени предметом внимания центральной государственной власти, нежели местной юстиции,
в большинстве находившейся под контролем больших или малых владельцев поместий. На
аналогичном с вольноотпущенниками положении находились и колоны, которые составляли
значительную массу зависимого сельского населения со времени поздней Римской империи. В силу
несколько большей свободы, которую предоставляли отношения колоната, они были распространены
повсеместно в бывшей Римской Галлии, центральной Европе, на территориях соприкосновения
империи с германскими народами. Самый статус колонов изначально определял
их подвластность и
правовую подчиненность владельцам земель, от которых они держали свои наделы.
В результате к VII – VIII вв. поместье-вилла уже стабильно распадалось на две условные части. Одна
– хозяйская (Dominicum) – остававшаяся в нераздельном пользовании на основе прямого
собственнического права, другая – разделенная на наделы (mansi) – переданная под условиями самых
разных обязанностей или повинностей рабам, вольноотпущенникам и колонам. Наделы почти
одновременно с процессом раздвоения поместья превращались в наследственные держания. Условия
сохранения за собою этих наделов для разных категорий населения несколько различались: колоны у
франков чаще платили работою, поскольку выплата оброка принижала статус, вольноотпущенники и
рабы в большей степени обязывались к натуральным оброкам, по возможности и к денежным выплатам.
Так сформировались новые личностно-правовые связи, оформленные индивидуальными соглашениями,
феодальными обычаями, которые спустя некоторое время получат название серважа (от serve –
подневольный), но которые значительно отличались от исторического рабства. «В этом состоянии, –
обобщил правовые обычаи французский правовед XIII в. Бомануар, – не все люди находятся в
одинаковом положении: имеются разные условия серважа. Ибо одни из подневольных так подчинены
своим господам, что они могут распоряжаться всем их имуществом, имеют над ними право жизни и
смерти, могут держать их взаперти как им будет угодно – за вину или без вины, – и ни перед кем не
несут за них ответственности, кроме как перед Богом. С другими обращаются мягко, ибо при их жизни
господа не могут ничего от них требовать... кроме их выплат, рент и повинностей, обычно платимых
или за серваж».
Поместье-вилла стало общностью не только земель, но и людей; люди были неотделимы от земли.
Власть господина, хозяина поместья, была единственно реальной в силу слабости тогдашней
государственности, во-первых, и ее невмешательства в эти личностно-правовые отношения внутри
поместья, во-вторых.
Коммендация. Ранние формы пожалований.
Другие правовые формы приобретал процесс втягивания в правовую орбиту крепнущей феодальной
вотчины свободного населения и зависевших поначалу только от государства общин.
Крупное поместье-вилла еще и потому становилось основной ячейкой аграрного строя и правовых
отношений, что самостоятельное существование мелкого (крестьянского) хозяйства было практически
невозможно тогда и по экономическим условиям, и, что более существенно, по условиям правовым и
общесоциальным. Государственность была слишком слаба, чтобы защищать статус каждого сочлена
общества, тем более признаваемых за не вполне полноправных. Социальная значимость лица была тем
определенней и защищенной, чем большей собственностью он обладал, чем более людей находилось от
него в зависимости.
Под влиянием самых разных жизненных условий мелкие владельцы земель, в том числе еще недавно