 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
235
Романтизм – это не только литературное направление, но и мировоззрение, которое было
свойственно представителям «новой» культуры и которое пришло на смену феодальному
мировоззрению.
Романтизм как культурно-идеологическое направление был очень противоречив. Наряду с тем, что
именно романтизм выдвинул идею народности и идею историзма, это же направление в лице иных
своих представителей призывало к возврату назад, к устарелому средневековью и к любованию
«стариной».
Именно романтики впервые поставили вопрос о «типе языка». Их мысль была такова: «дух народа»
может проявляться в мифах, в искусстве, в литературе и в языке. Отсюда естественный вывод, что через
язык можно познать «дух народа».
Так возникла замечательная в своем роде книга вождя немецких романтиков Фридриха Ш л е г е л я
(1772–1829) «О языке и мудрости индийцев» (1809).
На основе сравнения языков, проделанного В. Джонзом, Фридрих Шлегель сопоставил санскрит с
греческим, латинским, а также с языками тюркскими и пришел к выводу: 1) что все языки можно
разделить на два типа: флективные и аффиксирующие, 2) что любой язык рождается и остается в том же
типе и 3) что флективным языкам свойственно «богатство, прочность и долговечность», а
аффиксирующим «с самого возникновения недостает живого развития», им свойственны «бедность,
скудость и искусственность».
Разделение языков на флективные и аффиксирующие Ф. Шлегель делал, исходя из
наличия или отсутствия изменения корня. Он писал: «В индийском или греческом языках каждый
корень является тем, что говорит его название, и подобен живому ростку; благодаря тому, что понятия
отношений выражаются при помощи внутреннего изменения, дается свободное поприще для развития...
Все же, что получилось таким образом от простого корня, сохраняет отпечаток родства, взаимно связано
и поэтому сохраняется. Отсюда, с одной стороны, богатство, а с другой – прочность и долговечность
этих языков».
«...В языках, имеющих вместо флексии аффиксацию, корни совсем не таковы; их можно сравнить не
с плодородным семенем, а лишь с грудой атомов... связь их часто механическая – путем внешнего
присоединения. С самого их возникновения этим языкам недостает зародыша живого развития... и эти
языки, безразлично – дикие или культурные, всегда тяжелы, спутываемы и часто особенно выделяются
своим своенравно-произвольным, субъективно-странным и порочным характером».
Ф. Шлегель с трудом признавал наличие аффиксов во флективных языках, а образование
грамматических форм в этих языках истолковывал как внутреннюю флексию, желая этим подвести
данный «идеальный тип языков» под формулу романтиков: «единство во многообразии».
Уже для современников Ф. Шлегеля стало ясным, что в два типа все языки мира распределить
нельзя. Куда же отнести, например, китайский язык, где нет ни внутренней флексии, ни регулярной
аффиксации?
Брат Ф. Шлегеля – Август-Вильгельм Шлегель (1767–1845), приняв во внимание возражения Ф.
Боппа и других языковедов, переработал типологическую классификацию языков своего брата
(«Заметки о провансальском языке и литературе», 1818) и определил три типа: 1) флективный, 2)
аффиксирующий, 3) аморфный (что свойственно китайскому языку), причем во флективных
языках он показал две возможности грамматического строя: синтетическую и аналитическую¹.
1
См. гл. IV, § 56.
В чем же были правы братья Шлегели и в чем не правы? Безусловно правы они были в том, что тип
языка следует выводить из его грамматического строя, а отнюдь не из лексики. В пределах доступных
им языков братья Шлегели правильно отметили различие флективных, агглютинирующих и
изолирующих языков. Однако объяснение структуры этих языков и их оценка никак не могут быть
приняты. Во-первых, во флективных языках вовсе не вся грамматика сводится к внутренней флексии; во
многих флективных языках в основе грамматики лежит аффиксация, а внутренняя флексия играет
незначительную роль; во-вторых, языки типа китайского нельзя называть аморфными, так как языка вне
формы быть не может, но форма в языке проявляется по-разному (см. гл. IV, § 43); в-третьих, оценка
языков братьями Шлегелями ведет к неправильной дискриминации одних языков за счет
возвеличивания других; романтики не были расистами, но некоторые их рассуждения о языках и
народах позднее были использованы расистами.
Значительно глубже подошел к вопросу о типах языков Вильгельм фон Гумбольдт (1767–1835).