 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
121
Сейчас у читателя может сложиться впечатление, что выхода нет и обе системы
воспитания дают одинаково негативный результат. Однако на самом деле это не так,
что мы увидим дальше, так что для отчаяния пока что нет места.
Но пока рассмотрим следующую пару понятий, определяющих стратегию
воспитания: «опека и самостоятельность». Опека как проведенный до конца принцип
отношения к ребенку — одно из самых отрицательных и к тому же неплодотворных
разновидности воспитания. Вообще-то опекать потомство — вполне естественно, но
доведенная до крайности эта тенденция может дать очень печальные результаты. Ведь
речь здесь идет не столько о том, как уберечь ребенка от простуды, сколько о том, как
ему вести себя в критических жизненных ситуациях. В результате ребенок вообще
отвыкает от ответственного отношения к жизни, подсознательно, а потом и
сознательно понимая, что все важные вопросы будут решать за него взрослые.
Поначалу ему так даже легче, но наступит время, когда решение придется принимать
самому, а способность к этому у личности атрофировалась. Кроме того, опека
нехороша еще и тем, что отучает человека отвечать за свои поступки — ведь опекуны
всегда найдут для него все возможные «смягчающие обстоятельства». Так что для
воспитания личности, которой волей-неволей когда-нибудь придется жить своим умом,
вариант опеки тоже не представляется оптимальным.
«Самостоятельность» как принцип воспитания — пожалуй, самый разумный и
перспективный. Он учит справляться со сложностями без чьей-либо поддержки,
прививает ответственность за свои поступки, избавляет от многих комплексов,
развивает множество полезных качеств (в частности, умение реально оценивать разные
житейские ситуации), оптимально готовит к переходу из детства и отрочества во
взрослую жизнь. Однако эти преимущества являются таковыми при непременном
соблюдении двух принципов. Во-первых, самостоятельность не должна переходить в
своеволие, самолюбование, безразличное или даже враждебное отношение к
окружающим, в эгоцентризм. Если это условие не соблюдено, то на выходе мы скорее
всего получим тип сентиментального циника, который, как говорится, пойдет по
трупам, если это потребуется ему для утверждения собственного «я», для
удовлетворения собственных потребностей или иных целей. Во-вторых, если речь идет
о воспитании ребенка, то его самостоятельность не должна ни порождаться
одиночеством, ни вызывать одиночества. Самый самостоятельный ребенок довольно
долго (иногда лет до двадцати) нуждается в моральной и материальной поддержке, у
него должна быть стена, к которой можно прислониться, нужны доброжелательные и
заинтересованные в нем родители или другие члены семьи, нужна помощь, дом и очаг.
Комбинация разных принципов воспитания дает иногда самые неожиданные и
зачастую непредсказуемые результаты. Так, например, сочетание принципа «все
можно» с принципом опеки порождает в конечном итоге весьма странные характеры, в
той же степени ленивые, как и неприспособленные к жизни, что усугубляется еще
чувством (ни на чем реальном не основанном) собственного превосходства над
окружающими. Именно такой характер как результат соответствующего воспитания
представлен в романе Гончарова «Обломов». В детстве желания героя автоматически
становились законом, он был избалован до крайней степени, но в то же время
нормальные детские инстинкты поведения регулярно пресекались: на галерею ходить
нельзя — не дай бог упадешь; бегать в овраг — тоже нельзя, потому что там вообще
вместилище всяких опасностей (не реальных, конечно, а вымышленных), с
деревенскими ребятами играть, понятно, нельзя, и вообще: «Ах, упадет, ах, стукнется,
ах, простудится» и т.п. Если кому-то нарисованная здесь картина воспитания
покажется безнадежно устаревшей, то такому человеку можно только посоветовать
повнимательнее вглядеться в систему воспитания в окружающих его семьях.